имильян владимирович дорошенко (андрей блокбастер) - Друзья Сергея Михалкова (СИ)

class="book">- Не знаю летучая рыба, но сказка твоя кончилась.

- Я проверю, смогу я улететь вон, зато дерево, обычно я дальше не могу лететь, притягивает аквариум, а вернее этот плохой магнит.

- Лети рыба, - и рыба поднялась из аквариума и полетела, долетев дальше дерева она вернулась, чтобы поблагодарить Михалкова.

- Спасибо друг. Михалков был счастлив помочь другу - это лучшее, что можно сделать в этот день.

Дальше Михалков пошёл по тропе еле заметной, в его сердце жила сказка. Сказка, которая никогда не заканчивалась, приятный ветер дул из-за деревьев.

Сейчас лето. Зелёный лес, вот что чудесно, а в лесу всегда жили и живут сказки. Как рассказывал один мудрец, когда-то сказки жили и в городах, но люди прогнали их, и сказки ушли в лес. Группа сказок разделилась, одни хотели за это вредить людям, а вторые нет наоборот, помогать.

Идя по тропинке немедленно и не быстро, Михалков слушал, как поют сказочные птицы, они поют красиво, волшебно, говорят эти звуки воздействуют на мозг, и человек хочет думать о прекрасном, светлом и красивом. Михалков как завороженный слушал щебетание волшебных птиц. Тут и там птицы, тут и там красивые цветы - это захватывает дух и действует на подсознание. Михалков вышел к домику, где на дверях дома было написано «Домовой». Аккуратный такой милый домик, вокруг домика клумбы с цветами. Всё прибрано и чистота вокруг. Сергей постучал в дверь.

- Никого нет дома, - послышался голос из дверей.

Сергей засмеялся, - а кто дома? - спросил он.

- Я, Сергей Михалков, - ответили из дома.

- Неправда, опять чуть улыбаясь, - сказал Сергей. Сергей Михалков - это я.

За дверью послышались шорохи.

- Открывай Нафаня, не шали.

- Не открою, много вас тут шастает, наследите в доме, а потом за Вами убирай.

- А я конфеты принёс тебе, твои любимые «Стрела».

Дверь моментально открылась. Чего-же, ты сразу не сказал, что ты Сергей Михалков, я бы сразу же открыл. А конфеты давай, я их обожаю.

Сергей достал из мешка коробку конфет.

- Вот, держи. Нафаня быстро схватил коробку, открыл и стал бросать конфеты одну за одной в рот.

- Нафаня, есть столько конфет за раз вредно, - сделал ему замечание Михалков.

- Ты, это за моё здоровье не беспокойся, у меня с ним всё в порядке. И Нафаня, стал вообще с обёртками бросать конфеты в рот.

Сергей: «Нафаня, будет плохо в животе от этого».

- Да не бойся, я на травах, лечусь. У нас в лесу их столько, какие хочешь есть, и для желудка полно. Мы народ лесной в травах разбираемся. Всё-таки Нафаня, зачем потом лечиться, если можно и так, не бросать конфеты с обертками в рот. Нафаня смолчал.

А потом спросил: «А с чего это ты, конфеты мне подарил?».

- Как, ты не знаешь Нафаня, вы тут в лесу вообще одичали все, сегодня день товарищей и друзей.

- У меня лучший друг - это дом.

- Ну, как дом, может быть другом, Нафаня другом может быть только живое существо.

- Так это, дом же можно оживить.

- А зачем, его оживлять?

- Так, для смеху. Говорящий дом представляешь?

- Да, представляю.

- Вот и я говорю, оживил бы кто дом, надо объявление дать в газету леса: «Кто оживит дом, получит обёртки от конфет самого Сергея Михалкова».

- Нет, ты меня Нафаня в свои махинации с домом, не впутывай.

- Дашь конфет ещё, не буду впутывать тебя.

- Держи, и Михалков протянул ещё пару конфет домовому. А тот поев конфет, вдруг сказал: «Слушай Сергей, если у тебя день друзей, то у меня день безобразия».

- А это что за день непонятный? - спросил Михалков.

- Это когда все в доме ломают, крушат, а на следующий день чинят. Я вот и кувалду приготовил, правда её поднять не могу, может ты, порушишь тут всё, чтобы я завтра всё опять прибрал и починил. А то, делать нечего.

- Пиши стихи, как я.

- Нет, поэзия - это для возвышенных чувств, когда найду домовую, то обязательно женюсь на ней, тогда и стихи пойдут, и детки. А пока, я хочу всё крушить в доме.

Михалков был человек интеллигентный, поэтому он наотрез отказывался всё крушить в доме.

Но, Нафаня сказал одну фразу: «Ты друг мне, или не друг?».

--">