Сказочник - Новая сказка о Колобке

сейчас творишь, милейший инвалид?

— А, часом, голова у деда не болит?

— О, как же далеки вы от науки –

вздохнул мой дед, не знавший ране скуки, -

я клона сделаю, хотя, признаюсь честно,

не делал отродясь такого с тестом.

Я изобрёл чудесный эликсир,

Который потрясёт однажды мир.

Ну а сегодня — дайте позволенье –

Произведу я первое творенье.

И тут он ноготь в тесто замесил,

Потом и волос, эликсир полил.

Мать придала творенью форму шара

и собралась поставить тесто в глубь

(Ей богу, я не вру) печного жара.

— Коль хочешь съесть его, так ставь скорей,

но будет он невкусным, ты поверь.

А коль сыночка хочешь, то, конечно,

не стоит относиться столь беспечно

к его созданью. Лучше положи

его на печку и садися, жди.

Притихли все и стали ждать; уж вечерело.

И тут впервые я на мир взглянул несмело:

На тесте появилися глаза.

Потом и рот, и нос, и — посмотри –

Внутри зашевелилися мозги.

Всё остальное в росте отставало.

В ту пору не имел ни рук, ни ног –

типичный, прямо скажем, колобок.

— О, Боже… Ты прости нам этот грех:

кажись, не получился человек, -

то мать моя в углу запричитала.

— Уродов в жизни повидал немало,

но этот — всем уродам есть урод.

Увидит кто — так сразу и прибьёт.

— Вы подождите — всё нормально будет.

И труд родительский вам будет не тяжёл.

За сотворенье Бог нас не осудит,

ведь человек тот будет — не осёл.

Шли дни, меня скрывали от людей.

Соображать я начал понемногу.

Родного дома не было милей,

но всё ж манила дальняя дорога.

(А почему она меня манила?

Ведь дома было очень даже мило.)

И вот однажды в сумеречный день,

когда в домишке было пусто и темно,

на волю укатился чрез плетень,

с разбегу лихо выпрыгнув в окно.

Катясь туда, где никогда я не был,

шурша ушами чрез опавшую листву,

я наблюдал траву, деревья, небо,

опять деревья и опять траву.

Катился я катился понемногу,

вдруг вижу — заяц на меня идёт.

«Эх, поскорее отрастить бы ноги,

ведь этот зверь шутя меня сожрёт», -

подумал я.

— Стой, колобок с ушами!

— Вот это нечисть — говорящий заяц…

— Тебя сейчас сожру я с потрохами!

— Рискни, но знай, что больно я кусаюсь.

— Не хватит мочи справиться со мной! –

не унималась всё зверюга злая.

— Ну, посмотрите — доблестный герой.

Не ешь меня, тебя я умоляю.

А коль не миновать судьбины злой

нелепому созданию из теста,

позволь мне, заяц, горестной порой

прощальную свою исполнить песню:

«Ой, ты, мама, ой ты, папа!

Разнесчастный я ребёнок!

Для того ль меня растили,

чтоб мой век был так недолог?

Вы простите, что сбежал я –

в этом, безусловно, каюсь.

Мама, мне конец приходит –

меня съест голодный заяц…»

Тут расплакался зайчонок –

хоть зверюга, но живая.

И порою чувства наши

близко к сердцу принимает.

— Что ж, иди, — он тут промолвил. –

Только, слышишь: постарайся

избежать волков голодных,

и в деревню возвращайся.

Вне себя от впечатлений,

улыбаясь во весь рот,

вновь навстречу приключеньям

смело двинул я вперёд.

Но заметил, что мешают

(эх, судьбина нелегка!)

И из тела выпирают

аж четыре бугорка.

«Мне конец! Я раком болен!

Метастазы уж пошли», -

пошутил я перед встречей с тем,

кто будет на пути.

Страшный волк тропою мрачной

шёл ко мне, разинув пасть.

Логово своё покинув,

на меня пёр, не боясь.

И кричал, маньяк типичный –

любо-дорого смотреть:

— Выбирай, какою смертью

ты желаешь умереть!

— Ну, опять! Вот невезуха –

ведь второй мутант подряд.

Неужель в лесочке этом

все зверюги говорят?

Тут, пошевелив мозгами

(есть мозги, я не шучу),

быстро побежал к обрыву,

а совсем не к Ильичу.

Всё ж в рубашке я родился:

видно, буду вечно жить –

ведь летать я научился,

не умеючи ходить.

Правда, я летел недолго –

сплоховал, видать, Дедал.

Был я шар, но не воздушный,

и поэтому упал

прямо в глубь какой-то речки.

Погружался. Не устал.

Спас меня медведь какой-то.

Говорящий, безусловно.

И представился:

— Семён я.

— Где ваш паспорт? Покажите.

— А зачем тебе мой паспорт?

Мой дружок, прими на веру