Юрий Германович Бомбицкий - Славные сказки – первый сказ

Алексею хитрый гном.

"Вот разбойник, вот подлец,

Просто истинный хитрец,

Перекрыл пути к отходу,

Чтоб избавиться в конец".

Парень долго голосил,

Даже выбился из сил,

Успокоился немного

И фонарь во тьме включил.

Осмотрелся при огне,

В страшной горной западне.

Увидал проход в массиве,

Небольшой, почти на дне.

Вес на пузо перенёс,

По-пластунски в щель прополз

И попал в пещеру с змеем,

Разрешив больной вопрос.

Чтобы панику унять,

Пленник начал размышлять,

Как вернуть себе свободу

И под солнцем погулять.

"Молодой ещё совсем,

А уже хлебнул проблем

Нужно срочно выбираться,

Наподдать виновным всем.

Ух схлопочет главный гном!

Не откупиться добром,

Так ему накостыляю,

Пусть увидит все кругом.

Но мечтать не буду зря,

Лучше поспешить сперва,

Нужно быстренько собраться,

В скалах лазать, не игра".

Алексей ещё поныл,

Гнома мысленно побил,

Одухотворённый местью

Кулаки потеребил.

"Будет гному колотун!"

Поднял бодро "темноТУН"!

Змей ехидно прошипелся:

"Ну Алёшка и болтун"!

Благо всё вокруг видать,

Путники пошли плутать,

По подземным лабиринтам,

Чтобы выход отыскать.

Долго мыкались иль нет,

А не виден белый свет,

Прошерстили уйму гротов

И наткнулись на скелет.

Этот маленький сюрприз

Не добавил оптимизм,

Неприятности прибавил,

И усилил реализм.

"Кто-то выбраться пытался,

Но навеки здесь остался,

План спасения сорвался".

Узник махом растерялся.

Со скелетом сел рядком,

Опершись в колени лбом,

Загрустил, застыл понуро,

Вдруг услышал – "тили – мом".

"Видно это, скальный газ,

Я слыхал о нём рассказ,

Волновые искаженья,

Видно слышу я сейчас".

Звук усилился кругом,

Снова слышит – "тили – мом!"

"Тили – тили, тили – ном,

Заблудился бедный гном.

Тили – тили, тили – ром,

Заплутал со всем добром.

Тили – тили, тили – ти,

Сбились ноженьки с пути.

Тили – тили, тили – ти,

Никак выход не найти.

Тили – тили, тили – ша,

Бедная моя душа".

Песня слышалась всё громче,

И слова звучали звонче.

Замелькала мысль о прочем,

Может, будет путь окончен.

Кто-то горло рядом драл

И ногами шебуршал,

Свет увидев подскользнулся,

Прямиком к ногам упал.

У лаптей лежал тишком,

С полным золота мешком.

Оказалось это гномик,

С шепелявым языком,

Очень странный нетипичный,

Был как будь-то босяком.

Поздоровались они,

Когда страхи улегли,

Друг про друга разузнали,

Да поели пироги.

Этот гном, как все кругом,

С хитрой подлостью знаком,

Точно так же был засыпан,

Как свидетель с языком.

В темноте бродил как тень,

Почитай четвёртый день

И обрадовавшись сильно,

Нёс всё время дребедень.

С визгом тыкал Лёшу в бок,

Говорил: "Ты мой дружок!

Выведи меня на волю,

Я отдам тебе мешок.

Нам знакомство только впрок,

Очень кстати пирожок,

Ты богатым будешь очень,

Я – порхать как мотылёк.

Только выйдем из глубин,

Станешь знатный господин,

В золоте, шелках купаться,

Как китайский мандарин".

"Хватит попусту болтать,

Нужно выход отыскать,

Комплементы и посулы

Здесь не место расточать".

"Как прикажешь мой герой,

Вместе хоть в смертный бой.

При тебе и чёрт не страшен,

А вернее за тобой.

Если честно я приврал,

В миг бы сразу ускакал,

Чертовщин боюсь до смерти,

Хоть не разу не видал.

Но если встретиться амбал,

Мне, в то час подай сигнал,

Я тебе твой зад прикрою,

Чтобы не переживал.

А вообще с тобою мы,

Словно горные козлы,

Ой! Сморозил глупость злую,

Тьфу ты, козлые мазлы.

Просто я имел в виду,

Мы друг другу по нутру,

Ты и я одна команда,

Я с тобою не умру".

Алексей решил прервать:

"Понапрасну сил не трать.

Нам пока, что для надежды

Ни просвета не видать.

Лучше мы с тобой пойдём,

Все пещеры обойдём

И быть может, на удачу,

избавление найдём".

Вот пошли они блуждать,

Гном бубнил стихи опять,

Змей всё время возмущался,

Но старался не кусать.

Долго шлёндали они,

Меж глубинами земли,

Только змей почуял волю,

В след за ним и все пошли.

Не прошло и двух минут,

Путники на свет идут,

Яркий круг в конце тоннеля,

Где кустарники растут.

Вышли, горные козлы,

На другой конец горы,

Ощутили свежесть ветра,

Любовались на холмы.

От свободы одурев,