Ольга Шеляховская - Почти необитаемый остров

Седая невидящим взглядом смотрела перед собой.

– Нам, оставшимся, негде было жить. Потом нам нечего стало есть. Потом пропали боевые собаки. Потом закрылась больница, потому что кончились лекарства и погибли врачи. Потом… потом на меня упал кусок дома, и я надолго потеряла сознание. А когда пришла в себя, то пожалела, что осталась жива. На всём острове не осталось никого. Кроме… хотя, неважно. Нашла себе дом с целой крышей, заткнула тряпками дырки в окнах и живу. Хозяйство развела. Курочка из-под завалов спаслась, я её к себе забрала, она мне яйца несёт. Картошку сажаю.

– А почему ты отсюда не уехала? Давай, я увезу тебя к людям и собакам на своей лодке?

Бэ Пэ подумала, что это хорошая мысль.

– Спасибо, но нет. У меня никого во всём мире нет. Если я окажусь среди людей и собак, я начну искать своих. А если не найду? Так у меня хоть есть надежда, что они спаслись, а не погибли здесь.

Они остановились перед большим холмом. На нём росла травка и молодая берёзка. Над холмом стоял большой камень с одним словом «Зачем?»

– И ты знаешь… живу я тут, живу и всё думаю – а правда, зачем? Хорошо же жили. И какая разница, кто был первый, по большому-то счету? Это же не так важно ведь? Тогда получается, что всё было зря? Ведь мы же хорошо жили…

Седая опустилась у подножия холма и тихонько завыла.

Бэ Пэ сама была готова завыть, но у неё перехватило в горле.

И тут с другой стороны холма послышался ответный вой.

В полном замешательстве Бэ Пэ обошла холм и обнаружила там другую седую собаку, очень похожую на первую.

– Ты кто? – спросила она.

Собака замолчала и удивлённо взглянула на неё.

– А ты кто?

– Меня прибило течением. А что у вас тут случилось? – неожиданно для себя спросила Бэ Пэ, хотя уже знала ответ на этот вопрос.

– Случилось… Раньше тут хорошо было, жило много собак, мы были счастливые. А потом те начали говорить, что они были первые, хотя все документы говорили, что мы.

Бэ Пэ на секунду потеряла сознание.

А когда очнулась, вскочила и со всех лап помчалась к своей лодке, с размаху влетела в неё, схватила весла и гребла, гребла, гребла, пока её не подобрал какой-то корабль.

У Бэ Пэ был чудовищный нервный срыв. Она долго не могла говорить, и спать, и жить нормальной жизнью.

Когда корабль достиг берега, ей пришлось лечь в клинику нервных болезней и долго там лежать, приводя в порядок свои мысли и чувства.

Мир для Бэ Пэ никогда уже не был прежним.