МилаЛика Мэй - Чудесная диковинка для Томки и Толика

МилаЛика Мэй Чудесная диковинка для Томки и Толика

А верите ли вы в чудеса? Чудо – это вам не Юдо, его потрогать и увидеть нельзя, оно происходит само собой. Нужно только чего-то сильно-сильно пожелать! И вот, однажды под Новый год с заботливым братом и капризной сестрой случилась эта невероятная история.

Все свои восемь лет Анатолий был хорошим мальчиком. Он слушался родителей, помогал бабушкам переходить дорогу или взбираться по лестнице, а ещё всегда протягивал руку сверстникам, которые попадали в беду. За это все вокруг считали его прилежным, добрым ребёнком. Все, кроме Тамары – вредной старшей сестры.

Тома на несколько лет старше, а следовательно, умнее брата. Их родители – владельцы небольшого салона красоты и автомобильной мастерской в Москве. Город большой – возможностей для успешной работы много, вот и перебрались когда-то давно в мегаполис. Тогда брата с сестрой ещё и на свете не было. Тома очень любила ходить в мамин салон, и постоянно делала там броский маникюр, чтобы подружки обзавидовались. А по большим праздникам парикмахеры создавали у неё на голове целую композицию из медных завитков и волн, украшенных сверкающей тиарой, прямо как у диснеевских принцесс. Девочка не отказывала себе ни в чём, но в школе её всё равно задирали: единственная рыжая в классе, да ещё с веснушчатым круглым личиком. Потешались, как могли, особенно мальчишки:

– Томка – канапушка, рыжая толстушка!

Что-что, а вот толстой она никогда не была. Просто копна кудрявых медных волос обрамляла круглое от природы лицо, и поэтому выглядела девочка слегка полноватой. А фигурку свою аккуратную, которая только стала походить на девичий стан, подчёркивала обтягивающими блузами и платьями. Надо же как-то обелить своё прозвище и утереть нос этим несносным мальчишкам!

Недавно мама впервые купила Томе аккуратные туфельки на высоком каблуке. Девочка надела лучшее блестящее платье с рюшами и продефилировала возле зеркала, как настоящая модель с подиума. Но только она дошла до конечной точки, как в комнату неожиданно зашёл младший брат. Тома отвлеклась, запуталась в шагах и некрасиво рухнула пятой точкой на мягкий ковёр. Она злобно зыркнула на брата, а тот вместо того, чтобы потешаться, взволнованно спросил:

– Не ушиблась?

Девочка надула губы и отвернулась, выказывая ему своё недовольство.

– Давай помогу встать, – предложил Толя и протянул сестре руку.

Колебания Томы длились всего минуту: всё-таки она приняла помощь брата и поднялась на ноги, отбросив к стене новые туфли.

– Ты меня испугал! Толик, предупреждать нужно, когда заходишь.

– Прости, не знал, что ты тут наряжаешься, – мальчик виновато склонил голову и сцепил перед собой руки. – Что, на ёлку собралась? Она ведь совсем скоро.

– Какие ёлки? Мне что, десять лет? – высокомерно задрала подбородок Тома. – Я уже взрослая, могу и на дискотеку сходить. А тебе вот как раз только на ёлку и надо, малявка.

На колкие замечания сестры мальчик не обращал никакого внимания. Для него она была старше, мудрее, а значит, и правда взрослая. К тому же, вон как броско уже одевается – того и гляди, жениха в дом приведёт.

В школе каждый год устраивали Большой новогодний бал, где каждая девочка могла почувствовать себя настоящей принцессой из сказки, а мальчик нарядиться принцем, рыцарем или супергероем. Спортивный зал на одну ночь превращался в бальный: повсюду висела цветная мишура, яркие фонарики в виде снежинок, и растяжки «С Новым годом!». Всё твердило о приближении самой волшебной ночи в году. Но больше всего Толе и Томе нравилась ёлка. Лесная красавица верхушкой доставала до потолка, поэтому учителю труда приходилось её подрезать, чтобы установить огромную блестящую звезду, у которой было пять серебряных лучей. Днём она сверкала на солнце, лучи которого пробивались сквозь окна зала, а вечерами, в предновогодние дни, звезда сияла, подобно луне на тёмном небе. Живую ёлку украшали разноцветным дождиком, стеклянными шарами, шишками, фигурками животных и сказочных существ, а ещё длинными гирляндами, что свисали с пушистых веток. Под неё, к стволу, всегда укладывали много белой ваты, чтобы обозначить снег: в тёплом зале-то настоящий, поди, растает. Хотя московские дети уже давно не видели снега в Новый год. Он выпадал и таял, таял и выпадал снова, к утру не оставляя от себя и крохотной снежинки. Одна вода, грязь и слякоть. Никакого праздничного настроения.

А ещё в --">