Автор неизвестен - Семь Симеонов

уж не проспал ли я?

Сам кругом оглядывается, ищет меч-кладенец.

— Век бы тебе тут спать, коли бы мы тебя не оживили, — солнце, ветер да месяц говорят. — Война давно окончилась, войско с победой в столицу воротилось. Надобно и тебе туда поспешать, а то поздно будет.

Солдат Семён солнцу, ветру да месяцу всё про свою службу рассказал, за помощь поблагодарил и побежал серым зайцем. Потом обернулся быстроногим оленем. Бежит, торопится — не близок путь!

Сколь велика земля у нас — конца-краю ей нету! Бежал, бежал оленем, притомился — обернулся ясным соколом.

Летит над лесами дремучими, над полями широкими, над быстрыми реками, над высокими горами. Под ним сёла, города раскинулись — просторно стоят.

И вот показался стольный город. Опустился ясный сокол близ заставы, перекинулся через себя — обернулся добрым молодцем.

А в городе все дома изукрашены. Пушки палят, колокола звонят, и народ разряжен по-праздничному. Все смеются, шумят, «ура» кричат.

Спрашивает солдат Семён у горожан:

— Что за праздник в городе?

Удивляются прохожие:

— Видать, ты издалёка пришёл, коли ничего не знаешь. Недавно воротились с победой наши войска. И вот весь народ прославляет своих солдат да воевод, а пуще всех славит боярина: он в одни сутки меч-кладенец из дворца на поле боя царю принёс. Сегодня женится тот боярин на Марье-царевне, и весь народ зовут во дворец, на свадебный пир.

Солдат Семён выпросился у одной старушки на постой. Поотдохнул немного, потом умылся, принарядился, взял гусельцы и пошёл на свадьбу.

На царском дворе столы расставлены. Хмельных питьёв да разных заедок на них полным-полно. Столы на дворе — для всех гостей. А на красном крыльце, за особым столом, у всех на виду, — царь с царицей, жених с невестой да ближние бояре сидят.

Все на пиру пьют, едят, веселятся. Одна невеста не весела. Народ переговаривается:

— Неохотой Марья-царевна за боярина идёт: слышно, силком отдают.

Примостился солдат Семён у последнего стола, выпил чару зелена вина и стал в гусельцы потихоньку наигрывать, пословечно жалобнёшенько выговаривать:

— Охти мне, да переохти мне,

Позабыла меня красна девица душа!

А давно ли она, красна девица душа,

Речью ласковой улещала, своим суженым называла,

Из окошечка меня, ясна сокола, выпускала…

Марья-царевна встрепенулась, как услышала песню. Стала по сторонам поглядывать и увидела солдата Семёна. С места поднялась, отлучилась на малое время из-за стола, воротилась и говорит:

— Царь-государь, не вели казнить, вели слово вымолвить.

Царь позволил:

— Говори, любезная дочь!

Марья-царевна поклонилась на все четыре стороны, а отцу с матерью в особицу:

— Знаешь ли ты, царь-государь, что не тот мой суженый, что возле меня сидит, а тот мой суженый, что за крайним столом на дворе в гусельцы наигрывает?

Тут царь с царицей, и жених, и бояре, и все гости переполошились:

— Что такое? Что с невестой приключилось?

А Марья-царевна говорит:

— Покажи, солдат Семён, как ты мог скоро сбегать за царским мечом-кладенцом.

Вышел Семён из-за стола, ударился оземь — серым заюшкой побежал. Сделал круг по двору и вскочил на красное крыльцо.

Марья-царевна узелок развязала, достала заячьей шерсти клочок:

— Поглядите-ка, батюшка с матушкой, и вы все, гости, откуда у меня заячья шерсть?

Приложила клочок шерсти к тому месту, где выстригла, и все видят: как тут и было.

Перекинулся Семён через голову — обернулся добрым молодцем и опять ударился оземь — стал оленем.

Вынула царевна клочок оленьей шерсти, и все видят: та самая и есть.

Потом Семён обернулся ясным соколом. Приложила царевна соколиное перо: оно как тут и было.

Солдата Семёна с Марьей-царевной повенчали, и стал он главным воеводой в том царстве. А злодея- боярина в темницу кинули.

МАТЮША ПЕПЕЛЬНОЙ

В некотором царстве, в некотором государстве, на ровном месте, как на бороне, от дороги в стороне, жили-были старик со старухой. У них был сын, по имени Матюша.

Рос парень не по дням, а по часам, будто тесто на опаре поднимался, а пуще того ума-разума --">