Мария Иванова , Федор Кукин - Полкан и Повелитель ворон

прыжков одолев расстояние до несущегося обоза, схватила возницу за шкирку, ловко подсадила его на привычное место на козлах. Тут уж бедолага не растерялся и не медлил, подхватил вожжи, еще подхлестнул коня и помчался дальше по дороге, быстро скрывшись за поворотом.

Атаман с Одноглазым уже вскочили на ноги, но тут снова раздалось громкое ржание и теперь оно послужило сигналом к действию для коня Одноглазого. Изо всех сил он ударил задними копытами по стволу ближайшего дерева. Сверху на головы разбойников обрушилась гора снега. Ошалевший от такого поворота событий Промокашка, разинул было рот. Но, не теряя времени, тут же бросился откапывать товарищей.

– Где этот? – сразу заорала, едва показавшись из сугроба, голова Атамана. Промокашка оглянулся. Длинная фигура в нелепых сапогах большими скачками неслась к лесу, вот еще мгновение и нырнёт под заснеженные ветви елей.

– Уйдёт, – хрипло произнесла другая голова, это частично откопался из сугроба Одноглазый.

Атаман злобно скривился: – По коням, – угрожающе тихо скомандовал он.

Полкан мчался по заснеженному лесу, перемахивал поваленные стволы деревьев, проскальзывал между сугробами, если их легче было обогнуть, чем перепрыгнуть. Он не знал, куда бежит, понимал только, что ему нужно как можно глубже в чащу. Но крики сзади становились всё громче, разбойники не отставали. Они догоняли. Они окружали.

Выскочив на очередную полянку Полкан почти нос к носу столкнулся с Одноглазым. Тот осадил коня, рванул из–за спины лук и мгновенно прицелился. Не теряя ни секунды, Полкан сорвал с себя накидку и запустил ей в опасного всадника. Лук дернулся, стрела ушла в сторону и вонзилась в толстый ствол.

Без плаща наш герой оказался настоящим богатырем. Мощный торс со здоровенными сильными руками, голова с тёмной гривой довольно длинных волос. Примечательное лицо, одновременно суровое – с крепкими скулами и крупным носом – но определенно добродушное. Может быть, дело в больших внимательных глазах, может в какой–то неуловимой мимике, но в любом случае, несмотря на впечатляющую и даже угрожающую внешность, герой наш не вызывал ощущения, что его надо бояться. Такое же чувство возникает, когда сталкиваешься с крупной, сильной, преисполненной чувства собственного достоинства, но совершенно неагрессивной дворнягой.

… А бояться в эту минуту нужно было ему самому. Хотя Полкан не был до смерти напуган или парализован опасностью. Он привык к передрягам, просто в эту минуту утомился от беспорядочной беготни по лесу, где всё сливалось в стену из ветвей и снега, где непонятно было, куда бежать в следующее мгновение и откуда могут выскочить преследователи. Поэтому, наткнувшись на небольшой овраг, он одним прыжком скакнул туда, соскользнул по его склону и притаился под корнями крупного дерева, чтобы перевести дух. И как раз вовремя, потому что через пару мгновений на краю оврага показались лихие конники Промокашка и Одноглазый. Притормозили и начали внимательно осматриваться. Потоптавшись, двинулись дальше. Полкан глубоко вздохнул и вылез из своего укрытия.

– Пст! Парень! – послышалось за его спиной.

Полкан резко обернулся. Удобно устроившись в толстых ветвях дерева, на него глядел Атаман. Он жмурился как сытый кот и даже болтал ногами от удовольствия. Тут же с обеих сторон оврага появились и его конные сообщники. Полкан попятился. Оступился, но тут же вскочил, готовый драться. Атаман спрыгнул с дерева. Сделал шаг по направлению к Полкану. Всадники последовали его примеру. Полкану пришлось еще отступить назад. Тут Промокашка спрыгнул с коня и хитро улыбаясь, опустился на корточки. Подобрал какую-то палочку и уже откровенно хихикая, опустил её в снег. Палочка погрузилась сразу и глубоко, как будто её воткнули в кисель.

Полкан глянул под ноги – под тонким снежным покровом пряталась болотная топь. И его большие сапоги медленно, но неуклонно погружались в неё всё глубже.

– А помочь-то некому, – раздался голос Атамана. – Тут, кроме нас, никого.

Полкан растеряно и беспокойно смотрел то на свои ноги, то на разбойников. Атаман снял с пояса хлыст. – Что делать будешь, господин лошадно-говорящий?

Промокашка разразился хохотом, который можно было вполне принять за тонкое лошадиное ржание. Даже собственный конь укоризненно посмотрел на малолетнего хозяина и с усталым храпом выдохнул воздух через губу. Атаман щелкнул хлыстом, который обвился --">