Лаймен Фрэнк Баум - Ринктининк в Стране Оз

Вас очень доброе сердце.

— Может быть, — буркнул Ринкитинк. — Однако скажи, каким ветром вас занесло на Пингарею?

— Мы искали Ваше Величество повсюду. Ваше таинственное исчезновение повергло гилгодцев в отчаяние. Мы не могли выбрать нового короля — ведь было неизвестно, живы Вы или нет, а потому мы решили во что бы то ни стало разыскать Вас живым или мёртвым. Мы побывали на многих островах Неведомого океана, а потом вспомнили о Пингарее, откуда к нам привозят прекрасный жемчуг. И вот наши старания увенчались успехом.

— А что со мной будет теперь? — жалобно спросил Ринкитинк.

— А теперь, Ваше Величество, Вы вернётесь домой и, как подобает хорошему королю, будете править нами, Вашими верными подданными, — твёрдо отвечал Пинкерблинк.

— Не хочу!

— Надо, Ваше Величество!

— Киттикут! — взмолился Ринкитинк. — Спасите меня от моих подданных! Неужели мне придётся вернуться в Гилгод и править, править, править?! Мне так хорошо и спокойно жить у Вас! А они заставят меня по три часа в день просиживать на троне, слушать скучные государственные дела, мне придётся часами простаивать на скучных королевских приёмах, набивая мозоли. И ещё придётся постоянно выслушивать просьбы, прошения, жалобы и всё такое прочее.

— Но кто-то должен этим заниматься, Ваше Величество, — почтительно напомнил Пинкерблинк. — Это Ваш долг. Раз уж родились королём, ничего не поделаешь. Придётся покориться судьбе.

— Какая ужасная у меня судьба, — причитал Ринкитинк. — Лучше помереть, чем править. Нет, умирать тоже неприятно.

— Я понимаю и уважаю Ваши проблемы, — отозвался Пинкерблинк, — но, поверьте, править лучше, чем помереть.

Король Киттикут молча выслушал этот диалог и сказал:

— Ваш человек прав, дорогой Ринкитинк. Раз судьбе было угодно сделать Вас королём, придётся выполнять королевские обязанности. Единственный выход — отправиться к себе домой. Мне, право, жаль с Вами расставаться, но делать нечего…

— Ну что ж, быть по-твоему, — вздохнул Ринкитинк, обращаясь к Пинкерблинку. — Через три дня я буду готов к отплытию. Но эти три дня я собираюсь пировать напропалую в обществе моего друга короля Киттикута.

Гилгодцы встретили решение Ринкитинка гулом одобрения и высыпали на берег, чтобы тоже принять участие в празднике.

Пингарейцы надолго запомнили эти три дня.

Никогда — ни до, ни после этого — они не видали таких торжеств и такого веселья. Ринкитинк вволю повеселился, поспал, попел и покушал, да и остальные от него не отставали.

Но настал час прощания. Ринкитинк торжественно взошёл на корабль и важно уселся на золотой трон. Вёсла всех пятидесяти кораблей взметнулись в воздух и, роняя сверкающие капли воды, застыли, пока пингарейцы не прокричали последние слова прощания весёлому гостю. Затем наступила тишина. Ринкитинк поднялся с трона, отвесил низкий поклон провожающим и запел песню, специально сочинённую для этого случая:

Прощай, Пингарея, чудный край!

Теперь я знаю: это рай.

Твой воздух слаще, чем зефир,

А жемчуг восхищает мир.

Прощай, любезный Киттикут.

Увы, меня домой везут.

Я был бы счастлив здесь остаться.

Но не судьба. Пора расстаться!

Прощай, мой Инга. Не забудь:

На трон взойдёшь когда-нибудь

И ты. Живи же много лет,

Не зная горестей и бед.

Ринкитинк допел, и в ответ с берега и с кораблей раздались крики «Ура-а!». Потом вёсла всех пятидесяти кораблей единым движением опустились в фиолетовую воду, и флотилия быстро, набирая скорость, устремилась в океанские дали.

Ринкитинк обернулся к принцу Бобо, который решил не покидать своего бывшего хозяина, а ныне верного друга, и осторожно спросил:

— Как тебе эта песня Билбильчик… то есть Бобо? Ну разве это не шедевр?

На что Бобо отвечал с улыбкой.

— Как во всех Ваших песнях, дорогой Ринкитинк, и в этой чувства больше, чем поэзии.