Аркадий Петрович Гайдар , Владимир Михайлович Конашевич (иллюстратор) - Сказка о военной тайне, о Мальчише-Кибальчише и его твёрдом слове

горят за горами зори от зарева дымных пожаров».

— Так я говорю, Алька? — спросила Натка, оглядывая притихших ребят.

— Так, так, Натка! — тихо ответил Алька и положил свою ручонку на ее загорелое плечо.

«Ну, вот… День проходит, два проходит. Выйдет Мальчиш на крыльцо. Нет, не видать еще Красной Армии. Залезет Мальчиш на крышу. Весь день — с крыши не слезает. Нет, не видать. Лег он к ночи спать. Вдруг слышит он — на улице топот, у окошка стук. Выглянул Мальчиш: стоит у окна тот же всадник. Только конь худой да усталый, только сабля погнутая, темная, только папаха простреленная, звезда разрубленная, а голова повязанная.

— Эй, вставайте! — крикнул всадник, — Было полбеды, а теперь кругом беда. Много буржуищин, да мало наших. В поле пули тучами, по отрядам снаряды тысячами. Эй, вставайте, давайте подмогу!

Встал тогда старший брат и сказал Мальчишу:

— Прощай, Мальчиш. Остаешься ты один… Щи в котле, каравай на столе, вода в ключах, а голова на плечах. Живи, как сумеешь, а меня не дожидайся.

День проходит, два проходит. Сидит Мальчиш у трубы на крыше, и видит Мальчиш, что скачет издалека незнакомый всадник. Доскакал всадник до Мальчиша, спрыгнул с коня и говорит:

— Дай мне, хороший Мальчиш, воды напиться. Я три дня не пил, три ночи не спал, три коня загнал. Узнала Красная Армия про нашу беду. Затрубили трубачи во все сигнальные трубы. Забили барабанщики во все громкие барабаны. Развернули знаменосцы все боевые знамена. Мчится и скачет на помощь вся Красная Армия.

Только бы нам, Мальчиш, до завтрашней ночи продержаться.

Слез Мальчиш с крыши, принес напиться. Напился гонец и поскакал дальше.

Вот приходит вечер, и лег Мальчиш спать. Но не спится Мальчишу, — ну какой тут сон?

Вдруг он слышит на улице шаги, у окошка — шорох. Глянул Мальчиш и видит: стоит у окна все тот же человек. Тот, да не тот: и коня нет — пропал конь, и сабли нет — сломалась сабля, и папахи нет — слетела папаха, да и сам-то стоит — шатается.

— Эй, вставайте! — закричал он в последний раз. — И снаряды есть, да стрелки побиты. И винтовки есть, да бойцов мало. И помощь близка, да силы нет. Эй, вставайте, кто еще остался! Только бы нам ночь простоять да день продержаться!

Глянул Мальчиш-Кибальчиш на улицу: пустая улица. Не хлопают ставни, не скрипят ворота — некому вставать, и отцы ушли, и братья ушли — никого не осталось.

Только видит Мальчиш, что вышел из ворот один старый дед во сто лет. Хотел дед винтовку поднять, — да такой он старый, что не поднимет. Хотел дед саблю нацепить, — да такой он слабый, что не нацепит. Сел тогда дед на завалинку, — опустил голову и заплакал…»

— Так я говорю, Алька? — спросила Натка, чтобы перевести дух и оглянуться вокруг себя.

Уже не одни октябрята слушали эту Алькину сказку. Уже, кто его знает когда, подползло бесшумно все пионерское Иоськино звено и Василюковы ребята. Даже башкирка Эмине, которая только кое-как понимала по-русски, сидела задумавшаяся и серьезная. Даже озорной Владик, который лежал поодаль, делая вид, что он не слушает, на самом деле слушал, потому что лежал тихо, ни с кем не разговаривая и никого не задевая.

— Так, Натка, так… Еще лучше, чем так, — ответил Алька, подвигаясь к ней еще поближе.

«Ну, вот… Сел на завалинку старый дед, опустил голову и заплакал.

Больно тогда Мальчишу стало. Выскочил тогда Мальчиш-Кибальчиш на улицу и громко-громко крикнул:

— Эй же вы, мальчиши! Мальчиши-малыши! Или нам, мальчишам, только в палки играть да в скакалки скакать. И отцы ушли, и братья ушли. Или нам, мальчишам, сидеть дожидаться, чтоб буржуины пришли и забрали нас в свое проклятое буржуинство?

Как услышали такие слова мальчиши-малыши, как заорут они на все голоса! Кто в дверь выбегает, кто в окно вылезает, кто через плетень скачет.

Все хотят идти на подмогу. Лишь один Мальчиш-Плохиш захотел идти в буржуинство. Но такой был --">