Андрей Сергеевич Русавин - Сказ про Иванушку-дурачка. Закомурища тридцать третья (СИ)

разговора, хорошо?

– Хорошо, ёшкина кошка, изложи хотя бы такую версию. Лишь бы тольки не эвту – как бишь ее ориентировочно? – белибердессию!

– Моя версия, Иванушка, совсем ну не энта – как бишь ее ориентировочно? – белибердессия! Моя версия, Иванушка, следующая. Ты утром проснулся, вначале чуть-чуть помолчал, ёшкин кот, а засим поглядел на меня вопросительно и очень жалостно. Я сразу понял: ты спрашиваешь о зайчишке, мол, ну так что ж, нельзя ли ему, трусишке, учинить всяческие помогишки. Ведь что самое жалостливое в твой последней истории, Иван?

– Что, диду?

– Хрум-хрум! Хрум-хрум! М-м-м!

– Что зайчишка, трусишка, остался без шкуры и плеера из-за своей и твоей фантастической трусости! Ведь ты мог, но не защитил зайчишку от волков из-за своей фантастической трусости! Поэтому я сурово поглядел на тебя, пеняя на твою фантастическую трусость, но, изнывая от жалости к ни в чем не повинному трусишке – зайчишке, чмок, чмок, подумал, подумал и твердо сказал, мол, да-сь, о балда-сь, конечно, возможны зайчишке всяческие помогишки, чмок, чмок! Ты обрадовался страшно, ощо́* страшнее попризадумался и посем спросил крайне страшно: «Как?» Мол, добить его, что ли, чтобы не мучился и не трусил, трусишка? М-м-м, чмок, чмок! Я подумал, подумал и с искренней радостью замотал головою, мол, нет, о шпингалет! Ты страшно попризадумался и спросил меня ощо страшнее: «Ка... ка?..» – мол, как же тожно́*, причем спрашивал не переставая, ёшкин кот! Ну, я подумал, подумал, щелкнул пальцами тыр... тыр... тринадесять раз, раз, раз, раз – и через тыр... тыр... тринадесять секунд всё готово: зайчишка – во дворе, в новой, с иголочки, шкурке, с плеером на груди и в наушниках на щеголеватых ушках, как ни в чем не бывало, чмок, чмок!

– Хм! Но я-то имел в виду совершенно другое!

– Что ты имел другое в виду? Ну-ка, раз... раз... расскажи, ёшкин кот!

– Веришь ли, я уж не помню!

– Не вер...

– А-а-а, проиграл, проиграл пари!

– Я хотел сказать: невероятно, но верю!

– У-у-у, ёшкина кошка! – раз... раз... раз... раз... разочарованно протянул Ивашка и мысленно поклялся больше никогда-сь, ни за что-сь на свете не перебивать старикашку.

– Но ты всё-таки напрягись и вспомни, дурашка!

Ивашка изо всех сил напрягся и через чертову дюжину секундишек закричал, бедняжка:

– Ась? Ни шиша не помню! Ни шиша не помню... Ни шиша не помню?

– Не помнишь, Ивашка?

– Не помню, ядрёна вошь!

– Ешь тебя вошь, ёшкин кот! – воскликнул дедонька Ващще Премудрый и громко щелкнул пальцами пару раз.

– Хрум-хрум! Хрум-хрум! – с восторгом воскликнул заяц.

– Хрум-хрум! Хрум-хрум! – с восторгом воскликнула вошь.

– Ой, дедунь, меня вошь укусила два раза, ядрёна вошь! – Иван так и подскочил на месте два раза. – Ай, вспомнил, вспомнил, вспомнил, вспом...

– Ну вот и хорошо, ёшкин кот! А теперь изложи мне всё то, что ты вспомнил, вспомнил, вспомнил, вспом...

– Я, диду, – перебил старикашку Ивашка, – запокончил свою закомуришку, уснул, выспался, проснулся и, помолчав всего-навсего каких-то тринадцать секундишек, спросил тебя как всегда-сь: мол, ну так что ж, слушаешь меня, дидушка, ась? Ты подумал, подумал и ответил: «Да-сь, о балда-сь!» Тогда-сь я страшно попризадумался, сказал: «Как?» – мол, как же так, а засим спроcил тебя без слов: мол, аль приврал я хоть чуть-чуть? Ты подумал, подумал и молча ответил мне: «Нет, о авторитет!» Тогда-сь я всего-навсего через тринадцать секундочек раздосадовался и попытался сказать тебе: «Ка... ка... как тоскли-и-иво! Опять, стало быть, аз не выполнил условия пари и не видать мне огни-и-ива!» Ну, туточки ты подумал, подумал тринадцать секундочек и хлестко щелкнул тринадесять раз, раз, раз, раз пальчушками! А вызывать зайчишку и возвращать ему шкуру и плеер я тебя не просил, ёшкина кошка!

– Хрум-хрум! Хрум-хрум! М-м-м!

– М-да-а-а, стало быть, ошибочка вышла с зайчишкой, парнишка, однозначно, чмок, чмок!

– М-да-а-а, дидочка, ошибочка!

– Что ж нам таперича делать с зайчишкой-то, а, парнишка? Чмок, чмок?

– Не знаю, диду!

Тутушки дедушка с Иванушкой попризадумчиво помолчали каких-то тринадесять секундочек, сходили по очереди в сортирчик, посем старичек неожиданно воскликнул:

– Ну что, Иоанн, не попридумал чего, чмок, чмок?

– Не попридумал!

– Эх, ты, ёшкин кот! Ух, думал-думал, а ни фига не попридумал! Лопух!

– Сам такой! Эх, ты! Думал-думал, а ни фига не попридумал, ёшкина кошка! Ух, сам лопух!

--">