Шарль Перро - Ослиная шкура (др. пер.)

описать. Но этого мало: увидев платье цвета солнца, она побагровела от гнева. «Ах, теперь, дочь моя, — сказала она инфанте, — мы подвергнем ужасному испытанию преступную страсть вашего отца. Хоть у него и крепко засела в голове мысль об этой женитьбе, столь близкой уже, как ему кажется, но я думаю, его немного озадачит просьба, с которой я вам посоветую обратиться к нему: попросите у него шкуру осла, которого он так страстно любит и который так щедро помогает ему покрывать все расходы; ступайте же и скажите, что хотите получить эту шкуру».

Инфанта в восторге, что нашла еще один способ избегнуть ненавистного брака, и думая к тому же, что отец никогда не решится пожертвовать своим ослом, пришла к нему и выразила свое желание — получить шкуру этого прекрасного животного.

Хотя короля и удивила такая прихоть, но он, не колеблясь, исполнил ее желание. Бедный осел пал жертвой, а шкуру его любезно принесли принцессе, которая не видя больше никакого средства избежать несчастья, уже готова была впасть в отчаяние, как вдруг вбежала ее крестная мать. «Что вы делаете, дочь моя? — сказала она, видя, что принцесса рвет на себе волосы и царапает свои прекрасные щеки. — Ведь это счастливейшая минута в вашей жизни. Завернитесь в эту шкуру, уходите из дворца и идите, пока земля держит; когда все приносишь в жертву добродетели, боги вознаграждают за это. Ступайте, я позабочусь о том, чтоб гардероб ваш всюду вас сопровождал; куда бы вы ни пришли, сундук с платьями и драгоценностями будет следовать за вами под землею; а вот моя палочка, я даю ее вам; когда вам понадобится сундук, вы ударите ею о землю, и он тут же появится; но только торопитесь, не мешкайте».

Инфанта расцеловала свою крестную, просила не оставлять ее, облачилась в противную ослиную шкуру, вымазалась сажей из трубы и, никем не замеченная, покинула роскошный дворец. Исчезновение принцессы произвело большой переполох. Король, который уже велел приготовить великолепный пир, был в отчаянии, никак не мог утешиться. На поиски дочери он послал больше сотни жандармов и свыше тысячи мушкетеров; но волшебница, ее покровительница, сделала ее невидимой даже для ловких сыщиков, так что пришлось смириться.

Инфанта тем временем шла. Она ушла далеко-далеко, уходила все дальше и всюду искала места служанки, но хотя из милости ей и давали поесть, все же никто не хотел брать ее — такой грязной казалась она всем. Но вот она пришла в какой-то красивый город, у ворот которого была мыза, а хозяйке нужна была судомойка, чтоб полоскать тряпки, смотреть за индюшками и чистить свиные корыта. Увидав такую грязную путницу, женщина эта предложила ей поступить в услужение, на что инфанта охотно согласилась, — ведь она так устала идти. Ей отвели угол за кухней, где она в первые дни стала предметом грубых шуток челяди, оттого что ослиная шкура придавала ей столь отвратительный грязный вид. В конце концов к ней привыкли; к тому же она с таким усердием делала свою работу, что хозяйка взяла ее под свою защиту. Она всегда вовремя загоняла овец, индюшек пасла с таким умением, что, казалось, будто всю жизнь она ничего другого и не делала, и всякая работа спорилась у нее.

Однажды, когда она сидела на берегу прозрачного ручья, где часто горевала о печальной своей судьбе, ей вздумалось поглядеться в воду, и гадкая ослиная шкура, заменявшая ей платье и головной убор, ужаснула ее. Стыдясь такого наряда, она помыла себе руки, которые стали белее слоновой кости, и лицо, на которое вернулась прежняя свежесть красок. Увидев себя такой красавицей, она на радостях решила выкупаться, что тут же и исполнила; но, возвращаясь на мызу, снова должна была надеть гадкую шкуру. К счастью, на другой день был праздник, так что у нее достало времени извлечь из-под земли сундук, заняться туалетом, напудрить свои густые волосы и надеть чудное платье цвета ясных дней. Каморка была так мала, что шлейф этого чудного платья некуда было девать.

Красавица принцесса погляделась в зеркало, полюбовалась собою и от скуки решила каждый праздник и каждое воскресенье надевать одно за другим все свои платья; так она и делала потом. Свои пышные волосы она с необычайным искусством украшала цветами и алмазами и часто вздыхала, что красоты ее не видит никто, кроме овец да индюшек, любивших ее даже в этой отвратительной ослиной шкуре, из-за которой принцессу стали называть теперь на мызе Ослиной Шкурой.

Однажды, в праздничный день, когда --">