Екатерина Соболь - Игра мудрецов

Лотта медленно приоткрыла зажмуренные глаза, вытянула руки ладонями вверх – и птицы, щебеча взахлеб, уселись на них.

– Я… Я понимаю их язык, – одними губами проговорила моя сестра, и никогда еще она не казалась мне такой красивой, такой важной, как в эту минуту.

– И что они говорят? – шепотом спросил я.

Лотта будто очнулась, завороженное выражение на ее лице исчезло без следа.

– Они говорят: «Бегите».

И тут щебет птиц внезапно оборвался, потому что в скалах раздалось совсем другое пение:

– Мы вернемся однажды домой,

Даже если уже будет поздно,

Ведь далекие яркие звезды

Нас в ночи поведут за собой.

Я и не думал, что эта старая простенькая песенка может звучать так удивительно, – она вливалась в уши, текучая, как масло, звенящая, как серебро.

– Герда! Это она! – крикнула Лотта и помчалась на голос, а я хотел ее остановить, но не смог: ноги будто прилипли к земле.

– Как красиво, – пробормотал отец.

Я вдруг понял, что голос переместился, словно его обладатель сделал огромный прыжок. Теперь пение раздавалось с другой стороны, но отец будто не замечал: вместо того чтобы идти за Лоттой, он пошел на голос. Я кричал ему вслед, но он не обернулся. Голос накрывал меня, как волна, и я осел на землю, закрыв ладонями уши. Он становился громче, а я сжимался сильнее и ничего не понимал, кроме одного: мне нельзя идти туда, куда он зовет. Потом пение стихло. Упершись лбом в каменистую землю, я пытался отдышаться. Мне почему-то казалось, что кто-то сейчас схватит меня за плечо, но ничего не произошло, и я выпрямился.

В лесу было тихо. Захлебываясь воздухом и слезами, я позвал отца и Лотту. Никто не откликнулся.

Отца я нашел всего в тридцати шагах. Он лежал под скалой из белого камня, глядя в небо. Кровь была на его волосах и на скале, будто отца ударили об нее головой. Но с какой же силой надо было ударить, чтобы он… Я зарыдал, прижавшись щекой к его неподвижной груди. Мне казалось, что сердце у меня раскололось надвое, как в любимых сказках Лотты о героях с разбитым сердцем, которые отправляются в далекое путешествие, чтобы его склеить.

Только я не был героем. Мне было тринадцать, и я хотел только одного – чтобы Лотта вернулась, оплакала отца вместе со мной, и мы отнесли бы его домой.

Этого не произошло.

Лотту я нашел благодаря птицам. Они щебетали как сумасшедшие, кружились над ней, будто хотели, чтобы она им ответила. Я лег рядом с ней. Остатки моего сердца крошились, как зерна под мельничным жерновом.

А потом я заметил, что она еще дышит, и опять заплакал, на этот раз – от облегчения. Но сколько я ни звал Лотту, сколько ни тряс, она не просыпалась, и кожа ее была холодной и влажной, как у лягушки.

– Только я могу ее разбудить, – сказал кто-то совсем рядом.

Голос был мужской, низкий и звучный. Я вскочил, озираясь. Он раздавался совсем близко, но я никого не видел.

– Как твое имя? – спросил он.

Вот теперь я понял: тот, кто говорил, прятался за широким выступом скалы, но я был слишком напуган, чтобы заглянуть туда.

– Петер, – пролепетал я. – А твое?

Он засмеялся, и от этого смеха птицы, по-прежнему носившиеся вокруг, умолкли.

– Вы, люди, вечно зовете меня одинаково, но мне не нравится это прозвище. Лучше зови меня, скажем, Зверем. Ну, а теперь сделай то, что должен, Петер-скрипач.

Последнего слова я никогда не слышал – наверное, какое-нибудь ругательство.

– А что я должен? – Я сел обратно на землю и сжал холодную руку Лотты.

– Иди и найди белого рыцаря, конечно. Что за глупые вопросы?

– Белых рыцарей нет уже лет триста, где мне его взять?

Хм. Похоже, Сердце волшебства искали довольно долго, – задумчиво проговорил Зверь. – Ладно, найди мне самого храброго юношу в ваших краях, расскажи ему, что случилось с твоей прекрасной сестрой, и пусть он явится и бросит мне вызов, чтобы спасти ее.

Я засмеялся трясущимся, безумным смехом. Конечно, я знал легенды о белых рыцарях и понял, что нужно Зверю, но…

– Никто не придет! Кто в своем уме покинет дом, чтобы помочь неизвестно кому? Такое только в сказках бывает.

Зверь тяжело вздохнул:

– Хочешь сам сразиться со мной за жизнь сестры, раз так трудно найти героя? Ты, конечно, не слишком подходишь, но это лучше, чем ничего. Ну как, бросаешь мне вызов?

Я затряс головой.

– Ты просто убьешь меня. Как убил моего отца, – с трудом проговорил я. От страха у меня онемели губы. – Я не умею драться.

Зверь вздохнул еще тяжелее.