Астрид Линдгрен - Рыцарь Нильс из Дубовой Рощи

более сотни, это точно. Все они ехали на лошадях, а лошади били копытами. Хотя иные сидели верхом на волах, а кто и на свинье. У каждого было по мечу и копью, а у многих одни лишь метлы. Они везли лестницы — штурмовать замок Вильдгавель — и корыта, чтобы переправиться через пролив Вильдгавельсунд. Право слово, милостивый господин, земляника скоро поспеет, я сам видел ночью в лесу.

Речь музыканта привела в бешенство и напугала герцога. Подумать только, является вдруг бродячий музыкант, совсем еще юнец, и поет песенку про то, что он видел королевских конников в лесу. Сеять страх в его черной душе все равно что бросать зерна на вспаханную землю. Из таких зерен в душе герцога вырастают дремучие кусты страха, ведь тот, кто творит зло, не знает ни мира, ни покоя.

В замке поднимается суматоха. Всем быть настороже! Приготовить пращи!^[2] Встать у бойниц! Укрепить охрану подъемного моста в десять раз! Того и гляди, начнется штурм, коли в словах музыканта есть хоть крупица правды. А как же быть с узником в западной башне? Приказал ли герцог усилить охрану? Ведь у темницы короля стоит один-единственный стражник — Монс Секира, верный пес герцога.

Нет, охрану в западной башне герцог усиливать не станет, ведь он замышляет собственноручно лишить короля жизни, если замок попытаются взять штурмом. Хотя злодею охота, чтобы узник прожил до рассвета, как порешил совет, которому герцог велел приговорить короля к смертной казни. Герцог знает лишь одно: живым королю из западной башни нынче ночью не выбраться. Но тот, кто творит зло, хочет сделать это тайно. Пусть Монс Секира один караулит узника, этот страж будет нем, как каменные стены, его дело лишь не давать лазутчику пробраться во дворец Вильдгавель!

Ни одному лазутчику? А знаешь ли ты, могущественный герцог, что один из них уже в стенах замка? Ты заботишься о том, чтобы твои лучники и метатели камней были наготове, а о светловолосом бродячем музыканте позабыл! Этот бедняга забился в угол, сел на пол и грызет жадно цыплячью ножку, он придурковат и никак не возьмет в толк, отчего среди ночи поднялся такой шум. Видно, у него полно насекомых, то и дело чешется и разглядывает свои лохмотья. Поглядите-ка, кого это он поймал, неужто блоху? Нет, бродяга точно спятил: бросает блох в пивную кружку. Но кому дело до этого дурня? Даже собакам, что лежат у очага, безразлично, что он делает, куда идет. А ему вдруг втемяшилось в дурацкую голову пойти к Монсу Секире и угостить его пивком.

Он неслышно выходит в дверь, неуклюже карабкается по замковым лестницам, но кружку с пивом держит крепко, а повстречается ему кто-нибудь, музыкант улыбается кротко… мол, приказ герцога, несу пиво Монсу Секире!

Монс — здоровенный бык. Ему нипочем и десять кружек. А тут приходится стоять всю ночь напролет у королевской темницы, и в горле так пересохло, что терпеть нет мочи. И вдруг откуда ни возьмись — пиво, да еще и подают ему кружку бережно, обходительно.

— Ишь, какой белоголовый, ты откуда взялся? Я тебя прежде не видал в замке.

Белоголовый кротко улыбается, видно, придурковат.

— Герцог посылает тебе пиво. А я не пролил ни единой капельки. Не раз спотыкался и чуть не свалился, а кружку держал крепко, вот какой я молодец.

Монс Секира жадно подносит кружку ко рту. Ну и пиво, хорошо промочил горло. Довольный, треплет он музыканта за белые вихры.

— Хороши волосы, чистый лен, как у короля. Можно подумать, что вы — братья. Однако тебе надобно благодарить бога, что этот бедняга — не твой брат, иначе и тебе пришлось бы вскорости сложить голову.

Больше Монс Секира ничего не говорит этой ночью. Он шлепается на пол, как мешок с мукой, и тут же засыпает, видно, та «блошка», которую музыкант бросил в пиво, принесла пользу!

А теперь, рыцарь Нильс, не плошай! Торопись, торопись, ищи ключ, пошарь у Монса в карманах и за поясом… Вот вдалеке слышатся шаги, неужто идет кто-то? Торопись, не то будет поздно, бери ключ, открывай скрипучую дверь, быстрей подымайся по лестнице в темницу короля, быстрей… а теперь медленнее! Теперь тише! Входи к королю! Вот он перед тобой! Как долго он ждал, как долго печалился. Он стоит у бойницы, бледный и жалкий, глаза большие и скорбные, волосы светлые и пушистые. Увидев своего оруженосца, он принимается молча лить слезы.

— Рыцарь Нильс, дорогой ты мой. Все же есть у меня друг на свете.

Два долгих года сидел король Магнус в этой мрачной темнице, щеки его поблекли, и взгляд --">