Божена Немцова - Серебряная книга сказок

— Ты кто таков будешь? — спрашивает Ненасыта с интересом.

— Я — черт! Коли ты меня не боишься, иди ко мне на службу, работа не трудная, а плата щедрая.

— К тебе ли, к другому ль, все одно. Работы я не боюсь, лишь бы кормили досыта.

Взвалил его черт к себе на спину, взвился вверх, а потом в преисподнюю опустился и провел Ненасыту в большой подвал, где три котла над огнем кипят.

— Подбрасывай под котлы поленья, чтоб огонь не угасал — вот и вся твоя работа, — сказал черт. — Пробудешь у меня семь лет — тогда проси, что захочешь. Но только в котлы не заглядывай.

— Не беспокойся, все в лучшем виде сделаю, — ответил Ненасыта и принялся за дело.

Ушел черт, а чертовки приволокли полные миски еды, да еще бутыль доброго вина. «Ну, если каждый день такой харч будет, я отсюда ни на шаг,» — решил Ненасыта.

И дальше так же пошло. Ешь — не хочу, пей — не могу, а работы мало — не удивительно, что в Ненасыте буйная силушка заиграла.

Много времени прошло, а сколько, не известно. Ни разу Ненасыте и в голову не пришло нарушить чертов приказ: поглядеть, что в котлах есть. Хотя, как начнет он дрова в огонь подкладывать, доносятся из котлов стоны да тяжкие вздохи.

Приходит к нему как-то черт, а Ненасыта его спрашивает, долго ли ему еще в аду трубить?

— Завтра ровно семь лет стукнет с тех пор, как ты у меня работаешь: может, еще семь лет пробудешь?

— Я бы остался, кабы побольше работы было или поразмяться можно. А не то без дела от доброй пищи и облениться недолго, а то и вовсе взбеситься. Ни к чему мне это.

— Ну, тут я тебе ничем помочь не могу, коли не нравится, ступай обратно на землю.

Сказал и ушел.

А Ненасыта дрова подкидывает и вдруг слышит — вздыхает кто-то в одном котле, да так жалобно, что у него сердце захолонуло. Не удержался, приподнял крышку, смотрит, кто это там вздыхает? Слышит слабый голосок:

— Ах, выпусти меня, Ненасыта, пожалуйста, я тебе добром отплачу.

Отодвинул Ненасыта крышку, и выпорхнула из котла белая голубка, уселась на его плечо и говорит:

— Я тебе добрый совет дам. Завтра, как начнет тебя черт спрашивать, чего ты за службу хочешь, отвечай: «Ничего, кроме старого кафтана с двумя карманами, что на гвоздике висит.» Он станет отговаривать, а ты не уступай.

— За совет спасибо тебе. Но что, коли черт в котел заглянет, а тебя там нету? Достанется мне тогда вместо жалованья на орехи!

— Черт при тебе в котел заглядывать не станет, а как только ты отсюда выберешься, так и кончится его власть над тобой. Не бойся! Прощай!

— Подожди, голубка, — задержал ее Ненасыта, — скажи мне, что в тех двух котлах?

— В одном маются злобные души, а в другом гордые, — ответила белая голубка и исчезла.

На другой день пришел черт и спрашивает, не заглядывал ли Ненасыта в котлы, но тот не признается, наотрез отказывается.

— Что, Ненасыта, за службу хочешь? — поинтересовался черт.

— Не надо мне, черт, ничего, дай только тот старый кафтан, что на гвозде висит.

— На что тебе это старье сдалось, пускай себе висит, я тебе лучше кучу денег отвалю, — стал его уговаривать черт.

Но Ненасыта твердо стоял на своем. Что тут черту делать? Пришлось нести старый кафтан с двумя карманами.

— Это кафтан не простой. Сколько раз в карманы залезешь, всегда правый будет полон талеров, а левый — дукатов. Это тебе награда за семь лет верной службы.

— Вот, значит, за что я, дурак, на чертей семь лет трубил, — сказал Ненасыта, надел кафтан, обхватил черта за шею, и примчал его рогатый на то самое место, где они когда-то повстречались.

Черт исчез, а Ненасыта зашагал прямо к родному дому.

Старики были еще живы и все еще горе да беду мыкали. Печалились, куда ж это их сын Ненасыта запропастился, где он бродит, не пропал ли с голоду. А тут его черт и принес. Был Ненасыта черный, обросший, из штанов вырос, сапоги драные, кафтан латаный-перелатаный. Насилу признали.

— Явился! — приветствовал его отец. — Так-то ты со службы возвращаешься? Да на тебя глядеть страшно! Ступай прочь с моих глаз!

— Не серчайте, батюшка, вода с мылом все исправят, а денежки жизнь наладят, — сказал Ненасыта, залез в правый карман и начал пригоршнями талеры на стол кидать, аж звон пошел. У отца глаза на лоб полезли.

Нужда да беда из дому прочь подались, счастье да --">