Лаймен Фрэнк Баум , Фэнни Янг Кори (иллюстратор) - Волшебный выключатель

сгоришь! — не унималась мать. — Вчера, извольте видеть, является в гости приходской священник, звонит у парадного входа — и сверху валится картонка со словами «Я занят, вернитесь попозже».

— Что же, — сказал отец, — весьма разумно.

— Слава Богу, — не унималась г-жа Джослин, — малышка Эллен увидала гостя и отомкнула дверь. Напускаюсь на Роберта — а тот преспокойно заявляет, будто проверял, как работает новое приспособление!

— Вот именно! Мальчик уже изобретает. А я попрошу его приспособить — и поскорее — такой же картонкомёт на дверях моей конторы.

— О, Господи! — вздохнула г-жа Джослин.

— Повторяю, Белинда: в один прекрасный день этот ребёнок станет светилом науки, — молвил г-н Джослин, гордо прохаживаясь взад и вперёд. Он едва не лопался от гордости, думая, какие надежды подаёт Роб.

Г-жа Джослин лишь тяжко вздыхала, понимая: возражать бесполезно, муж потакает мальчишке, а стало быть, надлежит укрепиться духом, нести свой крест и не роптать.

В свой черёд, и Роб понимал: материнская воркотня ему не помеха, и без удержу измышлял всё новые и новые электрические затеи.

Дом превратился в настоящую лабораторию, где испытывались и проверялись качества и возможности всё новых и новых устройств.

Особенно Роб любил работать в чердачной комнатушке — «мастерской». Там находилось не просто средоточие бесчисленных «линий», протянутых по дому, — Роб учинил там себе на радость уйму любопытных устройств.

Крохотный троллейбус бегал по кругу, исправно тормозя у каждой остановки; электровозик и несколько вагонов рывками подымались по крутому откосу, а потом ныряли в туннель; ветряная мельница усердно перекачивала воду из кастрюльки в медный котелок; лесопилка жужжала вовсю; бесчисленные механические кузнецы, точильщики, плотники, дровосеки, мельники, приводимые в действие мотором, трудились неуклюже, но усердно — каждый по-своему, не покладая жестяных рук.

Провода пересекали клетушку вдоль и поперёк. Они увивали стены, выстилали пол, сетью раскидывались по потолку и ловили бы неосторожного гостя за шею либо лодыжку в самый неожиданный миг — да только гостям доступ в мастерскую был настрого заказан.

Исключение делалось для отца — но и тот не решался шагнуть дальше порога.

Роб считал, будто ему самому известно об этом проволочном скопище всё возможное; однако и он временами попадал впросак, и в тупик заходил, гадая: как же разом использовать всё это добро?

Однажды, когда Роб затворился в мастерской, решив без помех оборудовать электрическим освещением роскошный дворец из папье-маше, он и впрямь запутался среди несчётных проводов. Конечно, у Роба имелся «коммутатор», позволявший соединять и разъединять любые устройства — но провода непостижимым образом переплелись, и мальчик ума не мог приложить, какими выключателями щёлкать, чтобы в маленьком дворце загорелись лампочки.

Роб орудовал почти наугад, подключая и отключая там и сям, надеясь наткнуться в итоге на верное сочетание проводов; решил, будто нашёл это сочетание — да не тут-то было: батарейке недостало мощности.

В дело пошли добавочные провода, и дополнительные, и вспомогательные — покуда чуть ли не всякая из несчётных проволок, тянувшихся через комнату, обрела применение.

Да только работать сия электрическая сеть никак не желала.

Роб раскинул мозгами, решил, что ошибка обнаружилась, принялся колдовать сызнова, там добавлять проводок, тут убирать проводок — покуда, в конце концов, не промелькнула ослепительная вспышка и коммутатор не затрещал по всем швам, точно пытаясь выстоять под высочайшим напряжением.

Роб испуганно закрыл глаза ладонями, но, убедившись, что остался невредим, осторожно отвёл руки и, мигая, начал вглядываться в чудесное сияние, переполнявшее мастерскую, — сияние, бывшее много ярче полуденного.

Мало-помалу первоначальное ослепление миновало, и Роб увидел: свет излучается из одного-единственного места — сверкающий, искристый свет.

Роб сызнова зажмурился, дал глазам чуток передохнуть.

Затем опять раскрыл веки, поднял обе ладони «козырьком» и различил очертания небывалого Незнакомца, стоявшего с величественным спокойствием, источавшего невероятное свечение и свысока взиравшего на мальчика!