Юрий Вячеславович Сотник - Эликсир Купрума Эса

Он слегка передвинул её вправо и опять увидел узкую полоску света, уже в третьем окне. После этого он дважды провёл трубой вдоль всего второго этажа, но в других окнах нигде света не было. Родя снова повернулся к Вене:

– Значит, так: это четвёртое, пятое и шестое окна от правого угла. Ты занимался там в кружке «Умелые руки». Может, вспомнишь, что там за помещение… ну, с этими окнами – четвёртое, пятое и шестое от угла?

– Так… «Умелые руки» находятся на третьем этаже, а на втором… общество это… «Разведчик».

– А может, всё-таки припомнишь?

Родя сел и теперь смотрел на маленького Веню снизу вверх. Тот некоторое время молчал, почёсывая нос, потом заговорил:

– Погоди! Значит, на втором этаже крайняя дверь по коридору – это лаборатория электроники.

– Точно помнишь?

– Точно. На двери табличка висит. – Веня снова помолчал. – А вот рядом дверь… наверное, она самая и есть. Вроде… вроде бы химическая лаборатория. Если химическая – тогда дело ясное: там Купрум Эс порядок наводит. Он, сам знаешь, как вкалывать любит.

Купрум Эс – так за глаза школьники звали учителя химии Куприяна Семёновича, который по совместительству руководил во Дворце пионеров химической лабораторией. Он был стар, чудаковат, но старшеклассники его за что-то и любили, и уважали.

– Хорошо, – сказал Родя. – Предположим, что там Купрум Эс порядок наводит. Но, во-первых, как он туда попал, если Дворец пионеров заперт, а во-вторых, зачем ему занавешиваться?

Веня пожал плечами:

– Ну, насчёт как туда попал – у него ключ свой может быть. Всё-таки это тебе не кто-нибудь, а Купрум Эс. А насчёт занавешивания… Мою маму, например, раздражает, если окна вечером не занавешены.

Родю такой ответ не удовлетворил.

– Значит, по-твоему, так получается: пока в лаборатории занятия шли, голые окна Купрума Эса не беспокоили, а когда он один остался – раздражать начали. Нет, тут что-то…

Родя не договорил. Веня случайно взглянул в окно и вскрикнул почти во весь голос:

– Э!.. Луна!

Большая, чуть кособокая луна висела рядом с крышей дальнего двенадцатиэтажного дома. Родя бросился к трубе и стал наводить её на луну, а Веня схватил журнал и стал рядом с ним, торопливо говоря:

– На! Смотри на карту и ищи. Чего-нибудь крупное для начала ищи. Во! Океан Бурь ищи!

И в эту минуту голоса взрослых послышались из передней.

– Родька! – почти закричал Веня. – Наши домой собираются. Смотри скорее и дай мне! Океан Бурь…

На пороге появилась Венина мама:

– Венька, ты знаешь, который час? Половина одиннадцатого!

– Мам!.. Сейчас! Ну сейчас! Венина мама повысила голос:

– Вениамин, никаких «сейчас»!

– Всё! Пока! – со вздохом сказал Веня и направился к двери.

Родя проводил друга, потом быстро постелил постель, разделся, вышел в одних трусах сказать родителям «спокойной ночи», вернулся в комнату и, погасив свет, продолжал свои астрономические наблюдения. Он хорошо запомнил, как выглядят самые большие тёмные пятна на карте Луны, однако ему пришлось попыхтеть, прежде чем он обнаружил с помощью трубы сливающиеся друг с другом Океан Бурь, Море Дождей и Море Ясности.

И всё же Родя был доволен. Как ни была несовершенна его труба, а всё-таки с её помощью «океан» и два «моря» были видны яснее, чем невооруженным глазом. Ложась спать, Родя решил: на днях они с Веней пойдут и запишутся в научное общество. В секцию астрономии.

Глава вторая

В каждом классе есть свой силач, своя красавица и свой мыслитель. Бесспорным силачом в пятом «Б» был Лёшка Павлов: он справлялся с любым мальчишкой в классе одной рукой. Мыслителем можно было назвать Родю, который постоянно «генерировал», как теперь выражаются, всякие увлекательные идеи. Красавицей была Зоя Ладошина. И не только красавицей, она ещё была председателем совета отряда, и это своё положение Зойка ценила больше, чем положение первой красавицы в классе.

На следующее утро, когда Родя и Веня шли в школу, по другой улице шла туда и Зоя, шла не одна, а в сопровождении своего «актива» – так она называла шестерых ребят, окружавших её. Время было раннее, и Зоя шла неторопливо, красиво вытягивая ноги в красных туфельках, чуть поводя при каждом шаге плечами, на которые спадали чёрные локоны. Неторопливо шагала и так же неторопливо говорила:

– Не знаю… Если меня даже и выдвинут снова председателем, я, наверное, всё-таки откажусь.

Эта фраза вызвала у «активистов» негодование.

– Зойка! Ой!.. – пискнула Нюся --">