Евгений Васильевич Дубровский (Лесник) - Лесные тропы

голос, всегда свежий, звучит весной лучше всякого пения, когда зазеленевший лес просыпается от зимнего сна. Что это за птица?

Ну, вот! Так тебе все и расскажи. Сам пойди, послушай, да и догадайся: не мудреное дело.

В ЛЕСУ

С тех пор как я стал помнить себя, я помню и лес. Из окон того дома, где прошло мое детство, виднелась синяя зубчатая полоса по краю неба. Это длинной темной стеной стоял лес.

Что там, в лесу? А за ним что? Дорога? Вон прямо как по нитке тянет паровоз вагоны, дымит и уходит. Куда? По́езда не видать, только белые облачка клубами летят над деревьями.

Река блестит, извивается по зеленому лугу и пропадает. Где она?

В лесу скрылось всё. А нет ли там моря, гор, необыкновенного города?

Ночью ветер визжит и воет в трубе, стучит заслонкой в печке. Грохот какой-то на крыше, точно там кто-то царапается. Спать хочется; трещит сверчок, нянька бормочет знакомую сказку. В лесу живут крылатые змеи, птицы с железными носами.

А над потолком опять возня, скрип, топот, глухой протяжный шум. Кто там стучит? Уж не прилетел ли вправду на крышу какой-нибудь железный нос, да и воет?

Нет, это шумит лес.

Утром крыши, двор, березы блестят так, что смотреть больно: снег выпал. Лес стоит белый, точно ватой завесился, только верхушки торчат синие.

Скрипя полозьями, въезжает к соседям на двор обоз: дрова привезли. Откуда? Понятно, из лесу.

Около саней шагают какие-то закутанные, с белыми сосульками на бородах, сердитые, ругаются.

Гнедой лошадью правит Алешка Пучков. Я его знаю — он не прогонит.

— Алешка, можно прокатиться?

— Садись!

А сесть-то некуда. На санях позади дров только узкая перекладина — поставить ноги. Я на нее вскакиваю, цепляюсь за веревку. Дрова у меня под носом. Как хорошо они пахнут! Лесом, что ли?

Лошади мохнатые, все в белых иглах, в сосульках. Они вздрагивают, фыркают, гремят бубенцами. Мужики идут в дом, толпятся, галдят, теснятся, всю переднюю загородили. Сюда ставят большой стол, подают самовар. За чаем все добрые, смеются, шутят. Один старый, тощий, с кривым носом, — Иван Пучков. Я его тоже знаю, — это Алешкин отец. Он распоясался, вынул из-за пазухи тряпицу, развернул, а там — большущая рыжая лапа с черными когтями.

— Вот, — говорит старик, злюще кривя рот, — вот подарочек привез. Алешкина добыча.

Тут все загалдели сразу — хорошенько не понять, о чем. Спорят, бранятся, смеются над кривоносым стариком. Тот вскакивает, машет руками на Алешку и кричит:

— Вот тебе шкура, дурак! Заработал. Тьфу!

Рыжая когтистая лапа летит через всю комнату к двери. Алешка, красный, кидается ее поднимать, подает старику. Тот отмахивается. Лапа опять летит на пол. Старик Пучков сердится так, что плюется.

— Себе возьми! — орет он, тряся бородой. — Шубу сшей! Сказано было толком: Алешка, не привязывай капкан. Нет, он по-своему, по-дурацки, привязал. Зверь попрыгал бы, попрыгал с капканом, да тут и сел. Это уж верно. А на привязи он тебе сидеть не будет. Как закоченела лапа, он ее отгрыз, да и ушел. Станет тебя, дурака, волк ждать. Как же!

Волк? Значит, лапа-то волчья? Почему рыжая? Волк серый, кто же не знает. Зачем он отгрыз лапу? Как ушел на трех?

Надо расспросить. Но со мной не разговаривают. Я караулю; когда Алешка идет к лошадям, бегу за ним.

— Алешка, за что тебя отец ругал? Покажи капкан. А волк какой?

Парень покрикивает на лошадей, скалит зубы.

— Много будешь знать, скоро состаришься.

И отъезжает от сарая к дому. Там на крылечке стоит какой-то. Чудно́й. Лицо у него красное, мокрое, распаренное, точно из бани.

Он валится в сани, копошится там, хохочет и орет мне в ухо:

— Эй, старик, садись ко мне! Поедем в лес волков ловить!

Смеются они надо мной, понятно. Алешка про старость болтает, этот стариком дразнится, а мне всего семь лет. И волка мне не поймать. Вон Алешка почти большой, да не сумел, ушел волк, только лапу в капкане оставил.

Вот так штука: волчья лапа в капкане. Нигде, кроме леса, не может такого быть. Я с завистью смотрю вслед отъезжающим. Они закутаны, точно чучела. Они качаются, болтаются в санях, размахивают кнутами. Лошади несутся вскачь. Скрылись за поворотом сани, только бубенцы звякают.

Счастливые! В лес поехали.

Скоро приходит со связкой тетеревей Егор Безрукий. Это огромный --">