Геннадий Николаевич Машкин - Синее море, белый пароход

коленях

его насчет

ёрзал Юрик. Он доставал

росток картошки, медаль «За отвагу».

на

догадывался спросить отца, что он привез с

Никто не

фронта.

Папка, за что тебе дали такие красивые?
Юрик
забренчал медалями. Он картавил, и вместо «красивые»
—

—

получалось «класивые».

За отвагу, сынок,—

—

бороздками в

с

и

погладил его по

глубокими

суставах.

Ну
фронтовика

отец

у отца были темные,

Пальцы

головке.

ответил

и

подлиза мой

папой. У

меня язык не

позарез его спросить

Выручил

братец! Уже

меня

называет

повернется... А

этого

мне

надо было

о самом главном.

Юрик. Он пересел

на

отцовские колени и

сказал, подлиза:
—

Папка,

а ты

Герке

привез

этот

самый...

э-э-э...

«мерседес»?
—

Письмо,

в

котором

получил,— ответил отец,

Он

и все

просил «мерседес», я не
засмеялись.— Но подарок есть.—
он

своему фанерному чемодану и вынул
оттуда большое яблоко с коричневой вмятиной на боку.
Яблоко славно пахло, но я отвернул голову. Вместо
к

наклонился

«мерседеса»

—

яблоко. Я

потом все-таки взял
—

легковушку,—
—

А

ты

сжал

Молчи,

а

они

не

задрожали,

яблоко.

говорил,

залопотал

губы, чтобы

что

папка

привезет

тебе

брат.
то

не

получишь

тихо.

6

яблока,—

ответил

я

ему

Я любил
хилого

своего

брата. Мог
с

возиться

часами
в

играть

ним,

игры, и доходило до
того, что вместо «р»
говорил «л», как он. С Юриего

ком

я

бы

как

становился

вновь

маленьким,

когда еще не знаешь ни о

войне,

ни

о

всем
я

и

обо

узнавал-то

этом

от

о

хлеб...

на

карточках

Юрик

ни

школе,

меня,

хотя

ему старался

рассказывать

как-то

все

собой

само

получалось,

что он

узнавал

знал

про нашу штаб-

и

пещеру

Юрик

наши

планы.

посмотрел

яблоко он съел

—

умильными глазами. Свое

на меня

семечки валялись на столе.

Но

и моего

попробовать.

хотелось

Я

Одну
четвертую

и

Братец

остальное.

мой

Но

сказки.

только

взял на
—

—

—

кухне

нож и

маме, другую

себе.
Зачем тебе

—

разрезал яблоко

бабушке,

—

четыре

части.

Юрику,

Отец выбросил окурок
блестящего портсигара.

«мерседес»?

достал новую сигаретку из

третью

на

—

и

больше курить заграничные.
Она встала и принесла из сеней мешочек с самосадом.
Мы сажали много табаку и сами резали его. На табак
можно было выменять что угодно. Мы берегли для отца
Но

мешочек

бабушка

табаку

не

дала

ему

еще со старого урожая. И

вот он

закурил

наш

табак.
—

белую
—

и

за

Нужен

«мерседес»,—

сладкую

Они

мякоть

хотели с

прижался

к

—

я,

впиваясь

зубами

в

яблока.
удрать...— выдал меня Юрик
груди. Он знал, что я поколочу его

ребятами

отцовской

ябеду.
Куда удрать?

ответил

—

Отец

сдвинул

к

переносью

брови,

похожие на сапожные щетки.

С японцами сражаться,— ответил Юрик.
Я не бил брата. Он у нас туберкулезник. Но тут
—

я пока-

зал

ему кулак. Я ему

выкладывает

Чтоб

—

больше

я

разговор,
плите. Ее лицо

под секретом, а он запросто

слышала!

не

мама

на

скрежетом разворачивая сковородку
охватил малиновый пыл.— Нашли тоже
в

хозяйство...

в

дом играть,

в

Да богу молиться за отца,— подбавила бабушка.
Еще чего,— нахмурился отец.— И то гляжу

—

—

—

обвешались. Клопов, наверно, под

иконами

вмешалась

—

со

войну. Нет, чтоб

в

—

брату,

наш план.

наш

игру

как

Господь

—

перекрестилась

Отец

Василь,— вздохнула --">