Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк - Зелёные горы

предкакъ-будто

Матвѣича

ставить
на

идетъ

клиросѣ,

часъ

именно

читалъ

и

пѣлъ

кабакѣ: сейчасъ былъ

божественное,

Мнѣ дѣлалось

кабакъ...

же

въ

жаль

хотелось

крикнуть: «Николай Матвѣичъ,

мой чай

пить...

яться».

Никто

не

Черезъ нѣкоторое

будетъ

надъ

и

сей-

старика,

и

идите довами

время Матвѣичъ

смѣ-

возвра-

уже другой

дорогой, задами огосгорбившись, слегка колеблющейся походкой, дѣлая невѣрные жесты одной рукой, а другой поддерживая расходившіяся полы
своего подрясника. На ходу онъ что-то бормоталъ
щался

родовъ.

домой,

Онъ,

и снималъ мѣховую оленью шапку
работы, въ которой ходилъ и зиму,
За нимъ разбитой походкой обыкновенно

себѣ подъ

носъ

собственной
и

лѣто.

но

шелъ

6

-

—

плелся Емелька,
тоже
размахивавшій руками и
бормотавшій. Оба неразлучныхъ друга производили
впечатлѣніе только что отравленныхъ людей, что

было уже

Другое

совсѣмъ

неразрывно

зано

куда-шпл дь

именинныіі

въ

нѣнчъ
пая

пирогъ

зала,

общій

дѣлаясь

нечно,

имѣли

именинный

Николай

Мат-

поднять і>азговоры

Матвѣичъ

другимъ
и

значеніе

свое

сцену,

на

Онъ

быль

и

выпитая

водка,

и

,

Матвѣичъ,

разскажн

подзадоривалъ

кто-нибудь

Николай

олешковъ!

выступалъ

человѣкомъ.

объ

исче-

прекрасный разсказчикъ. Ко-

пирогъ.

Ну-ка,

своихъ

а

въ своемъ

дьячковская засгѣнчивость

Николай

и

; въ комнатѣ под-

говоръ,

служащихъ

страстный охотникъ!

—

рыбой ; граненый графинъ

съ

уголкѣ, не встуразговорь. Но стоило кому-нибудь

какъ вся

сразу

садился

Съѣдался

и молчалъ.

и наполнялся

одушевленный

изъ заводскихъ

охотѣ,

свя-

семейными

гостемъ,

являлся

онъ

все отсиживался

въ

годовыми

да.іыгій уголъ

водкой пустѣлъ

нимался

Николаѣ Матвѣичѣ

о

нашими

съ

праздниками, когда

съ

смѣпшо.

не

воспоминанье

—

про
изъ

гостей.

Олешками Николай Матвѣичъ
и охота

онъ

за ними

разные эпизоды

изображая
дилъ

на

все въ

средину

называлъ

оленей,

была его страстью. Разсказывалъ
изъ

лицахъ.

своей

охоты,

Обыкновенно

комнаты

и

давалъ

мастерски
онъ

выхо-

настоящее

представлсніс Лайитаго дьячковской нуждой человѣка- какъ не бывало, а оставался истинный лю-

7

—

битель охоты

емотрѣть,

полы своего

дѣлалъ

онъ

мнѣ

было

смѣются

самимъ,

ему,

не
и

обидно

какъ

даровымъ

—

старика,
его

не

Такъ

обыкновенно

представленіемъ,
замѣчавшаго, что

разсказомъ,

за него.

и

а

надъ

хотѣлось

нимъ

сказать

путешествій изъ церкви
Матвѣичъ, не надо: они
Вѣдь вы совсѣмъ не такой

время

во

кабакъ:

емѣютея

жаль

надъ

разными

и

кричитъ олешокъ-быкъ.

какъ

наслаждаясь

подбирая

прыжки,

подрясника,

праздничнаго

блѳетъ дикая коза. Всѣ хохотали

или

до слезъ,

въ

Со стороны было смѣшно

аргистъ.

иередавалъ,

голосами

а

и

какъ

-

его

«Николай

надъ

ваші.

человѣкъ»...

Впослѣдс-твін

мнѣ

еще

много

разъ приходилось

Матвѣича, когда уже его не
было на свѣтв, и когда я встрѣчалъ емѣхотворноѳ описаніе русского дьячка гдѣ-нибудь у любимаго автора. Русская барская литература
относиобижаться ;і;і Николая

лась

всегда къ дьячку

зрѣніемъ,

какъ

неприличному,
должно

быть

къ

жалкому

мѣста

съ

самымъ

обиднымъ нре-

чему-то до послѣдней

на

и

ненужному,

земномъ

ратура выводила добродѣте.тьныхъ

степени

чему

шарѣ. Эта

не

лите-

нянюшекъ,


—

ужъ --">