Евгения Петровна Медякова - Хрустальный ключ

матери рассказы о сорок девятом километре и говорила со знанием дела.

— В этом месте линия огибает гору. Круглая такая гора, как коврига. А склон горы — глинистый. И главное, пласты глины здесь идут с наклоном. Как только сильный дождь пройдет, весь этот пласт начинает как по маслу сползать. И линия вместе с ним. Не заметно, а ползет…

— Я вспомнила! — остановилась вдруг Валя. — Папа при мне говорил, что не успокоится, пока не перенесет полотно на сорок девятом километре. Он говорит, что на ремонт этого участка столько денег потратили, что в пять раз дешевле было бы перенести линию.

— Еще бы! Как пройдут дожди, сюда опять ремонтную бригаду посылают. Валя! — тут и Ксюша вдруг остановилась и с тревогой посмотрела на подругу. — Сегодня ливень ужасный был. Вдруг у Парфеныча на участке опять аварийное положение? Идем скорее.

Они снова зашагали по тропинке. Пальма шла теперь спокойно. Сильные потоки воды смыли все соблазнительные запахи, и ничто не отвлекало ее.

Тропинка вновь углубилась в лес. Сквозь кусты была видна закругляющаяся железнодорожная линия.

Внезапно Пальма навострила уши, потом замедлила шаги и чуть слышно зарычала.

— Фу, Пальма! — негромко скомандовала Ксюша и посмотрела через кусты в ту сторону, куда глядела и собака.

— Что там? Человек какой-то, — шепнула Валя. — Что он делает?

Она с удивлением смотрела на сутулого коренастого человека, который поднял что-то с рельсов, потом пошел вперед и снова наклонился. Но пока Валя недоумевала, Ксюша мгновенно оценила происходящее.

— Пальма, вперед! — скомандовала она и, крепко держа поводок, бросилась вперед. — Стой! — крикнула Ксюша незнакомцу. — Клади обратно!

Человек на рельсах вздрогнул, обернулся и, увидев двух девчонок, усмехнулся.

— Ставь петарды^[3] на место! — требовательно сказала Ксюша. — А то я собаку спущу.

Она снова побежала. Сильная собака рвалась вперед и тащила девочку за собой. Осыпая щебень на бровке насыпи, Ксюша взобралась на нее в десятке шагов от незнакомого человека.

Тот поднял на девочку недобрые глаза.

— Да ты, что, рехнулась? Что я сделал? Иду, вижу, какие-то коробочки валяются… Подобрал.

— Подобрал? Решил поезд под откос пустить? Ставь обратно… «коробочки»! — взгляд Ксюши не предвещал ничего хорошего.

В эту минуту до Пальмы донесся запах незнакомца, она втянула его и словно вспомнила что-то. Шерсть на ее хребте стала подниматься. Оскалив белоснежные острые клыки, она заворчала так угрожающе, глаза ее блеснули такой злобой, что незнакомец не выдержал.

«Еще горло перегрызет. Черт знает, как ее выдрессировали»…

Пальма продолжала рычать. Где-то он встречался ей, этот человек, с обросшим щетиной, одутловатым лицом, в замазанной спецовке. Он уже встречался Пальме, как враг…

Человек наклонился, положил на рельсы петарду, похожую на баночку из-под вазелина, пошел дальше.

Валя все еще стояла на откосе, недалеко от Ксюши.

— Валя, беги на станцию, — негромко заговорила Ксюша, — по той же боковой дорожке. Парфеныч, видно, поставил петарды и пошел за подмогой. Следи за линией, может, встретишь их. Беги! Пальма меня в обиду не даст.

Незнакомец, поставив петарды, обернулся. Он увидел, что одна девчонка исчезла. Не поворачивая головы, он посмотрел вправо и влево. Слева лес суше, почва твердая. Но оттуда пришли девчонки. Может, они не одни? Что-то уж очень смело держатся. Справа — крутой спуск, глинистая почва, мелкий чахлый лес. Но и девчонке бежать будет трудно.

Незнакомец мгновенно кинулся с насыпи вниз, прыгнул через канаву. Но Ксюша словно предвидела его бегство и бросилась вслед за ним. Пальма и без команды рвалась вперед, таща Ксюшу на поводке.

Незнакомец успел добежать до первых деревьев, и тут его настигло горячее дыхание и острые зубы собаки. Он отдернул руку, вскрикнул, обернулся и, попятившись от злобной собачьей пасти, упал в яму, когда-то образовавшуюся от дерева-выворотня.

Почти перед его лицом яростно рычала, скаля волчьи зубы, сильная овчарка. «Вытащить ножик? — собака вцепится в горло. Бежать? Девчонка спустит собаку с поводка. Эта девчонка много понимает. Понимает, зачем ставят петарды. Понимает, что сейчас она сильнее»…

— Чего ты ко мне привязалась? — закричал он. — Ну, вернул я петарды и все. Убери ты этого пса, он мне и так руку раскровянил.