Виталий Титович Коржиков - Записки кока Борщика

через порог — и за борт, на льдины. Целые айсберги! Капитан ходит, ворчит:

— Теперь плутай среди айсбергов из этой каши. Борщику выговор. Во-первых, за это нагромождение, а во-вторых, за перерасход манной крупы.

А через какое-то время лед встал. И мы застряли, замерзли. Ни туда ни сюда. Уже полярная ночь, северное сияние над колпаком разливается. Звезды горят. Нам бы пора бананы жевать на юге, а мы выбраться из льдов не можем.

И вдруг помощь. И не ледокол, а мои медведи. Идут и грызут мерзлую манную кашу. Целые айсберги заглатывают!

В полтора дня все слопали, проход нам проели — плыви, ребята! Так я им на прощанье выдал еще по хорошему блину.

Понятно, что медведи мне на лапах на прощанье хором выражали благодарность. Они бы мне, может, и звание присвоили «Почетный полярник». Так это медведи. А начальство не белый медведь. Хотя блины и пельмени любит, а благодарности — никакой. Только выговор!

Но я говорю друзьям-поварам: не бойтесь выговоров. Потихоньку оставляйте на льду манную кашу или что-нибудь другое. На обратном пути может очень пригодиться.

* * *

Конечно, оплошности у меня тоже бывали. У какого кока их нет! Но тоже не без причины. Вот вам хотя бы один пример.

Все знают, что Борщик умеет не только торчать у печи. А если надо, и мешки бросает, и канаты таскает, и палубу драит. А если придется, и судно ведет по первому классу. Кто в Индийском океане, когда в качку все лежали готовенькие, как кильки в томате, стоял на руле? А Борщик стоял. Стоял Борщик! И судно вел, и кормил!

А тут — на тебе! Во время стоянки во Владивостоке вышел перед ужином на палубу с бачком, слить воду от макарон, и налетел на боцмана. Сидит на якоре и учит матроса Солнышкина морские узлы вязать. Я и спросил:

— Вяжете? И получается?

По-доброму спросил. А боцман в ответ:

— У нас получается! Не то что у тебя! Да и на макаронах узлов не навяжешь!

Меня задело. Я говорю:

— Как это не навяжешь?

Вытащил одну макаронину — связал узлом. Настоящим, флотским. Потом другую, третью. Провязал все макароны узлами. Полный бачок. Промыл, подал на обед. Команда в восторге. Все макароны в узлах, а узлы-то морские! Навалились, умяли, все до штучки. До последнего узелка. Ходят, от удовольствия пупки поглаживают.

Я на радостях уснул хорошо.

А утром проснулся — что такое? Напротив нас пароходов видимо-невидимо. И все на нас, разинув рот, глазеют.

А к нам прижался санитарный катер. Тянут с него на борт шланги. Бегают по трапам санитары, на помпу наваливаются, качают. Что такое?

А кто-то с соседнего судна кричит на другое:

— Это команде «Даешь!» промывание желудков делают. Борщик свою команду морскими узелочками накормил. Крепенькими, не развязываются!

Но ведь и тут не без пользы. Готовый рецепт: при сильном расстройстве вяжите макароны узлами. Только покрепче. Не пожалеете!

И тут — ого-го! — как потянет! Леска зазвенела. Пароход задрожал. Тяну и чувствую: вот это рыба! Вот-вот сорвется! Светляки выпрыгивают, вспыхивают, судно то туда, то сюда.

Подвел я рыбу поближе, ухватил за морду, тащу и прикидываю: «Ну уж эту зафарширую, уж эту намариную!»

Вывалилась команда, шумит. Довольна! Только, непонятно с чего, подлетает ко мне боцман, кричит:

— Ты что это тащишь, Борщик?

— Р-р-рыбу! — говорю. — Наж-жарю на всю команду!

— Какую рыбу! — кричит. — Да еще, наверное, чистить и мариновать собираешься. Это же подводная лодка. Дело международным скандалом пахнет!

— Ну да?!

— Да ты посмотри!

Выпустил я рыбу — вижу: и в самом деле подводная лодка. Открылся люк, высунулся из него капитан. Ругается, охает.

Я стою и думаю: «Что же вы ругаетесь! Лучше боцману скажите спасибо. А то без него завтра утром в маринаде бы плавали!»

Вот ведь какие штучки бывают!

И честное слово, в этом случае я ни капли не обиделся, когда доктор Челкашкин похлопал меня по плечу и сказал:

— Пора, Борщик, надевать очки. Конечно, возможно, ничего страшного не произошло бы, если бы мы эту лодку съели под маринадом. Под разными маринадами мы и не такое ели. Но очки надевать пора. А иначе с такими ошибками в людоеды угодишь!

И я ничего не сказал. А что тут скажешь?

Всё правда! Выйдешь после такой ошибки на палубу и вдруг услышишь:

— А, это тот самый Борщик, который мариновал лодку и морячками закусывал?

Нет, не надо!

У хорошего повара должна быть чистая совесть и чистое хорошее настроение.

Хорошее --">