Владислав Петрович Крапивин - Великий Кристалл 1 Выстрел с монитора

палубе компания стройотрядовских ребят. Потом
поднялся по сходням пассажир в серовато­белой парусиновой
куртке.
Пассажир был высок, прям, но еле заметно прихрамывал. Он
словно хотел иногда опереться на трость, но вспоминал, что ее
нет, и выпрямлялся еще больше, неловко дернув правой рукой. В
левой он держал клеенчатый чемодан. Лицо у пассажира было
длинное, в резких складках, с мясистым носом, который нависал
над впалым прямым ртом. Гладкие
волосы, почти сплошь седые, разделял
несовременный пробор. Брови, тоже с
сединой, торчали мелкими клочками.
Из­под этих бровей пассажир быстро, но
цепко оглядел небритого капитанского
помощника с полинялой синей повязкой
на рукаве, когда тот спросил билет.
— В третью каюту, — буркнул помощ­
ник, но потом почему­то подтянулся,
кашлянул и добавил: — Пожалуйста…
В полутемном коридоре, где были
двери шести кают, стоял особый
«пароходный» запах: старой масляной
краски, теплого железа, машинной
смазки, речной воды и близкого буфета.
Пассажир поморщился и чемоданом
двинул внутрь приоткрытую дверь.
Каюта оказалась узкая, с двумя деревянными койками — одна
над другой. Напротив коек привинчен был к стене белый краше­
ный стол, рядом стояло старомодное кресло с вытертым красным
плюшем, у окна — конторский стул. У двери светился белым
фаянсом умывальник со старинным медным краном. Из крана
капало.
— Милая эпоха Сэмюэла Клеменса, — глуховато сказал
пассажир. Он был, видимо, доволен тем, что оказался в каюте

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

один. Поставил чемодан под стол, медленно сел в кресло и
прислонился затылком к плюшевой спинке. Прикрыл глаза.
Пока человек так сидит, скажем о нем еще несколько слов.
Договоримся называть его просто Пассажиром. Во время бесед с
мальчиком они так и не узнали имен друг друга. То ли мешало
какое­то смущение, то ли, наоборот, возникло внутреннее
согласие, при котором ясно, о чем спрашивать можно, а о чем не
надо…
Итак — Пассажир. Можно было бы назвать его и Стариком, но
это не совсем точно. Был он очень пожилой, но полным
стариком не казался даже мальчику.

Мальчик появился на пристани перед самым отчаливанием
«Кобурга». Невысокий, в синей круглой кепчонке с большим
козырьком и белой надписью «Речфлот», с такой же синей
спортивной сумкой на ремне с кольцами. Ремень был длинный,
сумка сердито ширкала по пыльно­загорелой ноге, когда
мальчик шел от кассового домика к дебаркадеру по тропинке
среди подорожников и луговой кашки.
Он шел независимо.
Кепка на нем была надета козырьком назад. Из­под нее на
затылок и виски спускались темные сосульки давно не
стриженных волос.
В трех шагах позади мальчика так же независимо и
молчаливо шла старая женщина. Сухая, рослая, в беретике.
Тропинка привела к мутной луже посреди травы. Это была,
видимо, постоянная лужа, через нее перекинули сходню — две
доски с поперечными брусками. Мальчик решительно ступил на
доски, они хлопнули, вода выплеснулась из щели и забрызгала
кеды. Бесцветно­ровным голосом, но отчетливо женщина
сказала:
— Промочишь обувь и носки, а запасных у тебя нет.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Худые лопатки мальчика шевельнулись под выцветшей, в
бело­розовую клетку рубашкой. Это неуловимое движение
стоило нескольких фраз: «Зачем говорить чепуху — какие­то
несколько капель; и вообще я как­нибудь сам о себе позабочусь;
и я же понимаю, что дело не в брызгах, а просто вам надо что­то
сказать, потому что идти вот так и молчать вам тошно; но уж
если кто­то виноват в этом, то никак не я…»
Перешли лужу, и спутница мальчика заговорила опять:
— Все­таки я не понимаю: почему ты не взял чемодан с
вещами…
Не обернувшись, но оч­чень вежливо мальчик сказал:
— Ведь я же объяснил, Анна Яковлевна: я оставил чемодан в
залог за испорченные часы.
— В конце концов, это просто нелепо… Ты ставишь меня перед
своими родителями в двусмысленное положение.
Мальчик опять шевельнул лопатками.
Пассажир открыл глаза, когда мальчик и его спутница вошли.
Он был, без сомнения, джентльмен и, увидев женщину, хотел
было встать. Но поморщился и остался в кресле.
— Извините, — сказала Анна Яковлевна, — мы вас побеспо­
коили. Судя по билету, здесь место мальчика… Я понимаю, вам,
наверно, приятнее путешествовать одному, но что поделаешь…
Пассажир все­таки поднялся. Прямой, седая --">