Александр Иванович Красильников - Путешествие Феди Карасика

— и дом родной, в буквальном смысле. Мама Федина работала в школе техничкой и потому квартира у них была в школе. В большущем пустынном дворе, на самых задах, росла старая яблоня. Никто к ней не приходил, потому что она была такая старая, что не плодоносила и уже вся высохла, только одна ветка еще зеленела по веснам. А однажды на этой ветке старой яблони Федя увидел яблоки. Их выросло всего только три. Но это были яблоки! Яблоня протягивала их Феде, словно бабушка — руку с гостинцем. Федя сорвал яблоки, и они оказались такими ароматными, такими вкусными, что, кажется Карасику, он и сейчас ощущает их какой-то особенный вкус.

Первую Федину учительницу звать Тамара Николаевна. А еще: вот здесь, рядом со школой, живет Серега Березин. С ним Федя играл в чижа, в лапту и в городки, катались — аж дух захватывало! — на качелях. Качели — толстая веревка, привязанная за высокий сук дерева. Под себя — дощечку, чтобы не резала веревка, и — пошел! Вверх-вниз, вверх-вниз, вниз-вверх-вниз! И все выше, все выше, сердце замирает от восторга полета, от высоты, и хочется еще выше — в небо! Качели, кажется, взлетают над деревьями, над селом, над золотыми куполами собора. И если бы веревка не держалась так крепко за дерево!..

А с Колей Сорокиным весной сочили сок из берез: прокалывали в коре молодой березы дырочку, вставляли в нее соломинку и через соломинку пили сладкий березовый сок.

Федя Карасик возвращается к мосту, откуда свернул к школе, выходит на улицу, ведущую из села в поле, за околицу Идет мимо трехоконного дома с высоким крыльцом на улицу Здесь живет Соня Бутрова, с которой он сидел в первом классе за одной партой.

Вдруг издалека-издалека до Фединого слуха донеслось озорное, приплясывающее, стыдное:

Ти-ли, ти-ли, тесто,

Жених и невеста!..

Сразу за селом, как только кончились прясла последнего огорода, началось колхозное пшеничное поле. Колосья и сейчас выше Феди. Они еще зеленые, но если послушать — уже шумят что-то доброе, ласковое, материнское. Полюшко-поле… Сразу Карасик вспомнил свою маму и еще вспомнил, как пять лет назад с двоюродным братом Колькой, который теперь служит во флоте, возвращались они от деда из Выезда, несли в руках корзину с яблоками. День был желтый, солнечный. Корзину нести было нелегко, потому что яблок дедушка Василий разрешил нарвать, сколько не лень тащить. Неожиданно у мосточка через размытый овраг выскочил на тропинку мальчишка с биноклем в руках.

— Ребята, дайте яблочко. — И похвалился: — А у нас «Зарница» проходит.

Федя протянул пару яблок. Но не успел он оглянуться, как их окружили появившиеся неизвестно откуда еще десять, двадцать, сорок ребят.

Командир их подоспел, когда уже было поздно наводить порядок — корзина показывала пустое дно.

— Ничего, — успокоил рассерженного командира Колька, — мы еще нарвем. — И братья пошли обратно в Выезд, к деду, и снова нарвали яблок. Когда уходили из сада, дед их увидел:

— Вы чего же так долго?.. Поди, баловались тут, в саду?..

Федя с Колей промолчали.

Когда снова вышли из Выезда в поле, маневры со своей передовой линией уже отодвинулись куда-то за пригорок, оттуда доносился стрекот трещоток-пулеметов.

Вот и Морозовка. Словно островок среди поля. В деревьях спрятались домики. Федя проходит по проулку между двумя огороженными садами. Прясла заросли густой высокой крапивой, лопухами, хмелем. Трава сочная, зеленая. От этой ли травы или от буйно разветвившихся яблонь, груш, вишен — в ноздри ударяет каким-то перемешанным ядреным, освежающим ароматом. В сумерках темные ветви рябины, белеющие у прясел стволы молоденьких березок кажутся Феде Карасику живыми, они словно встречают его, приветствуют, узнают и не узнают, смотрят вспоминающе вслед.

За деревней Морозовкой — еще поле, а за ним и Выезд. Вон она, родная Федина деревня, мамина деревня. Вбегает улицей с низины на возвышенность; тоже, как и Морозовка, заросла садами да деревьями.

Уже совсем стемнело, когда Федя Карасик стал подниматься по тропке под окнами домов вверх.

Бабушкина изба — по этому порядку почти самая крайняя у выезда, за ней только три-четыре дома.

Вот они, великаны тополя, шагают по улице вверх в два ряда. Тополя те самые, что и четыре года назад стояли.

Они встретят Федю и через тридцать лет и, может, будут стоять и после, когда Карасик уже не сумеет к ним возвратиться, деревья живут долго.

Будто ноги --">