Лев Алексеевич Токмаков (1) - Мишин самоцвет

Новый. Между Старым и Новым городами ходил автобус, а у приезжих часто возникала в голове путаница: как же так — на карте один город, а на деле два! Вот придумать бы этим городам — Старому и Новому — разные названия, и кончились бы чудеса. Да не горазды уральцы такими делами заниматься. Кошка и та порой в доме неназванная живёт.

Миша в Старом городе — старожил. Его сюда привезли таким маленьким, что он даже не помнит, как это было. Теперь Миша уже большой, на будущий год — в школу. А в тайгу он один ходит, не боится. По правде сказать, и бояться нечего. Захочешь — не заблудишься: в Старом городе завод есть. По заводскому двору паровоз-кукушка бегает, посвистывает. На эти свистки из какого хочешь леса выйти можно.

Мише из окошка хорошо завод виден. Вон и паровозик катится. Белое облачко над ним заплясало. И гудок: ту-тууу! А Мише слышится:

— А у тебя-то нетуууу!

Конечно, нету. У Ильки в кармане прозрачный карандашик лежит. Мише и без того тяжко, а тут еще гудок-дразнила подзуживает. Ну, замолчал наконец.

Вот дятел пестрый на сосне примостился. Миша и его прекрасно видит. Эх, носище какой! Лупцует дятел им по стволу, только гуд идёт. А плечи неподвижны, словно это не живая птица, а игрушка такая: кто-то снизу за верёвочку дёргает- дёрг-дёрг! А дятел носом: тут-тук!

Что же этот нос Мише напоминает? Чудится знакомое что-то. Ну конечно! На Илькин камешек нос похож!

Миша даже глаза от дятла отвёл и уши пальцами заткнул.

Бесшумный шмель сел на вьюнок возле самой оконной рамы. Морковная ботва на грядке в одном месте колышется. Наверное, цыплёнок заблудился.　

И вдруг лиловая косынка у калитки, мама! До двери бежать сто лет! Прямо — в окно! Завалинка высокая, но там в одном месте есть упор. Так глазами и не увидишь, но у Миши всё выверено. Ногой на колышек — раз, другой на кадку — два. Теперь можно прыгать. Три! Ух, как перепугались куры! Теперь им разговоров на три часа хватит! А мама уже улыбается — увидела Мишу. Скорей навстречу!　

Удивительный человек мама. Дважды в день её Миша встречает: в обед и вечером. Больница, где мама работает, совсем рядом. Поджидает её Миша, издалека высматривает, и каждый раз словно год не видался. Походка лёгкая у мамы, глаза ласковые, всегда вроде с собой праздник носит. А сегодня мама и вовсе весёлая, светится:　

— Сынка, ты вечером далеко не уходи.　

— А что, мам?　

— В гости пойдём. Фельдшер^[1] Суставов нас чай пить приглашает.

Какое там далеко! Да Миша глаз с калитки до конца дня не спустит. Шутка ли! Сам фельдшер Суставов зовёт!　

Мишу-то он, скорее всего, не помнит, зато Миша три раза его на больничном дворе видал. Высокий такой, худой. Из-под белого халата чёрная гимнастерка видна, на все пуговицы застегнута. Сапоги высокие. Нос большой, под носом усы аккуратные, словно почтовая марка наклеена. Очки в железной оправе. Сердитый.　

До маминого приезда фельдшер Суставов был в больнице главным. Это Миша из взрослых разговоров понял. Хочешь не хочешь, а наслушаешься. Одно время фельдшера Суставова в доме часто поминали.　

— Молчит! — жаловалась мама, приходя вечером с работы. — Молчит старик упрямый! Я участок ещё плохо знаю, с людьми не знакома, а тут человек рядом ходит и молчит. Специалист редкий, у него учиться в пору, а из него два слова в дежурство выцедишь — считай повезло. Вот характерец!　

— Изучает он тебя, — говорила бабушка. — Уж больно ты молода на его место села. Присматривается.　

А Миша недоумевал: чего тут присматриваться? Ведь это же мама! Её все любят и слушаются. Бывшие больные улицу переходят, чтобы с ней поздороваться, и уж, наверное, не бурчат себе под нос: «Моё почтение».　

К счастью, теперь все эти неприятности позади. Всё веселее приходит мама с работы. Каждый раз всё интереснее её рассказы про фельдшера Суставова. Видно, разговорился молчун, поверил в маму, зауважал. А сегодня даже на чай домой приглашает! И Мишу не забыл! Вот это новость! Вот это да!　

…Как приятно сидеть за столом в гостях. Сам суровый фельдшер Суставов наливает тебе чай из электрического чайника. На столе варенье и мёд в сотах. Пар из стаканов идет вверх под огромный абажур. Вся --">