Фрэнсис Ходгсон Бернетт (синоним для Фрэнсис Элиза Ходжсон Бернетт) - Маленький лорд Фонтлерой

этого была очень простая. Она заключалась в том, что ребенок жил вблизи доброго и нежного сердца и научился от него иметь всегда добрые мысли и заботиться о других. Это, может быть, очень немного, но зато это самое лучшее в мире. Он ничего не знал о графах и замках; не имел никакого понятия о роскоши и блеске; но он всегда был любим, потому что сам был прост и сам всех любил. А быть таким не хуже, чем родиться королем.

Старый граф Доринкур с чувством полного удовлетворения наблюдал в этот день за внуком, как тот прохаживался по парку между народом, разговаривал с теми, кого знал, быстро кланялся, когда его встречали поклоном, беседовал со своими друзьями, Диком и м-ром Хоббсом, или стоял около матери или мисс Герберт, прислушиваясь к их разговору. Но никогда еще он не был так доволен, как в ту минуту, когда они подошли со внуком к самой большой палатке, где за обильным угощением сидели самые главные арендаторы Доринкурских земель.

В это время они провозглашали тосты; выпив за здоровье графа — с одушевлением, с каким еще ни разу до сих пор не приветствовалось его имя, — они предложили здоровье «маленького лорда Фонтлероя». И если когда-либо существовало сомнение относительно того, был ли маленький лорд популярен или нет, то оно вполне разрушилось бы в эту минуту. Поднялся такой шум одобрительных возгласов, такой звон стаканов! Эти простые люди, с теплым, отзывчивым сердцем, успели так полюбить маленького лорда, что забыли всякое стеснение перед дамами и кавалерами из замка, пришедшими посмотреть на них. Произошло сильное волнение, и некоторые женщины, нежно смотря на мальчика, стоявшего между графом и матерью, говорили друг другу со слезами на глазах:

— Спаси его Бог, милого крошку!

Маленький лорд Фонтлерой был очень доволен. Он стоял, улыбаясь, и делал поклоны; от полноты счастья лицо его раскраснелось до самых волос.

— Это потому, что они меня любят, Милочка? — обратился он к матери. — Так ведь, Милочка? Как я рад!

Тогда граф положил руку на плечо мальчика и сказал ему:

— Фонтлерой, скажи им, что ты благодаришь их за добрые чувства.

Фонтлерой взглянул сперва на него, а потом на мать.

— Сказать мне? — спросил он немного застенчиво.

В ответ мать улыбнулась, а за нею и мисс Герберт, и обе подтвердительно кивнули головой.

Он выступил несколько вперед и, как только мог громко и отчетливо, произнес:

— Я вам так благодарен! — сказал он, — и… я надеюсь, вам будет весело на моем рожденье, потому что и мне очень весело… и… я очень рад, что буду потом графом; сначала я не думал, что мне это понравится, но теперь мне нравится… и я так люблю это место, здесь так все хорошо… и… и… и когда я буду графом, то буду стараться быть таким же добрым, как дедушка.

И среди возгласов и одобрительных криков, он со вздохом облегчения попятился назад, положил свою руку в руку графа и, прислонившись к нему, стоял весело улыбаясь.

На этом бы и конец моей повести; но к ней следует прибавить одну интересную подробность, именно ту, что м-р Хоббс настолько пленился жизнью высшего общества, и ему так не хотелось расставаться со своим молодым другом, что он решился продать свою нью-йоркскую торговлю и основаться в английской деревне Эрльборо. Здесь он открыл лавку, пользовавшуюся покровительством замка, а потому торговавшую с большим успехом. И хотя они с графом никогда особенно близко не сходились, как вы мне, надеюсь, поверите, но этот самый Хоббс сделался впоследствии аристократичнее самого графа; он каждое утро прочитывал придворные новости и усердно следил за деятельностью палаты лордов! И когда, лет через десять после того, Дик, окончив образование, собирался навестить в Калифорнии своего брата и обратился к добродушному лавочнику с предложением, не желает ли он вернуться в Америку, тот серьезно покачал головой.

— Только не жить там, — сказал он. — Нет, не хочу я там жить; мне нужно быть около него и присматривать за ним. Америка недурная страна для тех, кто молод и подвижен… но в ней есть недостатки. Нет там ни таких предков, ни графов!

Конец

Над книгой работали

Зав. редакционно-издательским отделом Р. Г. Секачев

Редактор М. В. Толмачева

Техн. редактор В. П. Суслова

Корректор А. А. Березуева

_________________________________________________________________________

Сдано в набор 22.04.91. Подписано в печать 14.06.91 г. Формат 60x84/,16. Бумага офсетная. Гарнитура Гельветика. Печать --">