Валентина Никиткина - Домовой, которого любили...

глаза навернулись слезы...

И вдруг, уже почти вернувшись к котятам, Ангелина Степановна заметила что-то странное...

Котят должно быть пять, а у миски кто-то шестой был и ростом гораздо больше. Взрослый котик приблудился?..

Ангелина Степановна смахнула слезы и сощурила глаза, пытаясь рассмотреть, кто это.

Тут, словно заметив, что их кормилица подозрительно уставилась на него, этот приблудный молнией кинулся к дырке в двери подвала и — исчез!

Весьма странное существо! Оно показалось ей довольно симпатичным: пушистым, светленьким, с темными быстрыми глазами. Метнулось, как молния, и спряталось в подвале.

— Ну, нет! — сказала заинтригованная Ангелина Степановна. — Я до тебя все равно доберусь!

И она пошла искать дворника.

У нее с дворником сложились очень хорошие отношения. Например, она всегда давала ему взаймы до получки. Ему почему-то всегда не хватало денег именно перед получкой!

А кроме того, она иногда угощала его борщом, который была мастерица варить.

А осенью Ангелина Степановна засаливала специально для него несколько банок отборных огурчиков, и он всем своим приятелям говорил, что ничего вкуснее не пробовал.

— Хороший вы человек! — говорил ей Иван Петрович при встречах и почтительно снимал с лысой головы кепку.

Ангелина Степановна была уверена, что он доверит ей ключи от подвала.

— Фонарик захватите, — посоветовал дворник, передавая ключ. — Там чуть не все лампочки перегорели!

***

Фонарик мало помогал.

Она затаила дыхание и прислушалась.

Вот из какой-то трубы падают и звенят редкие капли...

Вот сонно попискивают согревшиеся под теплой трубой котята...

А это что?.. Похоже, будто ребенок тихонько бормочет, жалуется, хнычет...

Но не может же тут быть ребенка?! А что, если Иван Петрович однажды забыл подвал запереть?

Ангелина Степановна очень взволновалась, пошла на звуки, все время приговаривая:

— Ах, ты, дитятко, не бойся! Не бойся меня! Я тебе ничего плохого не сделаю! Где ты, дорогой мой?

Сноп света от фонарика упал на кого-то, очень напоминавшего малого ребенка.

— Боже мой, ты кто? — спросила она испуганно.

Она не ожидала, что ей ответят: вопрос был риторический.

Но ей вдруг ответили:

— Кто, кто! Домовой я! Только дома у меня нет... Значит, я — бездомный домовой! Интересная игра слов, правда? — послышалось хихиканье.

У взволнованной Ангелины Степановны шляпка сбилась набок, ноги ослабели... Она опустилась на теплую трубу отопления.

— Удивилась? — осведомился домовой. — Я и сам иногда удивляюсь!

— Как ты хорошо говоришь по-русски, — одобрительно сказала Ангелина Степановна.

Она всегда радовалась, если слышала хорошую русскую речь. Все эти неинтеллигентные “круто”, “нормалек!”, “чувак” — ну, и так далее! — ей безумно надоели!

Домовой, довольный похвалой, хмыкнул:

— Так ведь я почти год в России!

— А откуда ты? Как тут оказался? — недоумевала Ангелина Степановна.

— Моя биография в короткие ответы не уложится, — вздохнул домовой. — Принеси молочка! А то малышня подросла и так мало мне оставляет!

Ангелина Степановна заторопилась к выходу.

— Да не спеши, а то еще ногу сломаешь в этой темнотище! — вслед крикнул он.

Потом, когда домовой с причмокиванием пил принесенное молоко, она спросила:

— А у тебя есть имя?

— Ну, а как же! — обиделся он. — У меня восхитительное длинное имя — Иннокентий!

— Действительно, — согласилась она.

— Если ты мне будешь молоко приносить, я тебе разрешу называть меня короче — Кеша. По-дружески!

Он последний раз причмокнул и отвалился от кружки, поглаживая раздувшийся животик:

— Щедро налила, спасибо!

— Наелся? — заботливо спросила она. — Я и бутерброд принесла. Хочешь?

— Пожалуй!.. Половинку!

Они сидели, привалившись к теплой трубе, и ели каждый свою половину бутерброда. Ангелина Степановна, когда волновалась, всегда что-нибудь жевала.

— А как тебя зовут? — спросил он, утерев рот чем-то вроде носового платка.

Ангелина Степановна подумала, что надо отдать ему свой чистый платочек, а его тряпочку взять с собой и постирать.

— Меня — Ангелина Степановна...

— Тоже хорошее имя. Слушай, у меня есть предложение! — сказал домовой Кеша.

Ангелина Степановна, ожидая, внимательно смотрела на него.

— Пригласи меня жить в твой дом, а?

Ангелина Степановна опешила. А домовой Кеша продолжал:

— Я бы мог и без --">