Фрида Нильсон - Тонкий меч

сандалии, папа спросил:

— Хочешь подняться наверх?

Внутри у меня все похолодело. Я посмотрел на него:

— Это уже случилось?

Он покачал головой.

— Нет.

Я поставил сандалии на полку и стал подниматься по крутой белой лестнице.

— Саша? — окликнул меня папа, когда я дошел до половины.

— Что?

Он ответил не сразу.

— Наверное, уже скоро, — сказал он тихо.

Я кивнул и пошел дальше. Скоро. Скоро придет Господин Смерть.

Мухи

Скоро придет время, — поднимаясь по лестнице, думал я, — когда все это останется: выкрашенные белой краской перила, скрипучие ступени, пыль в щелях, засохшие растения на стене. И мы с папой. А ее не будет. Скоро это время наступит.

Лестница вела на застекленную веранду: два дивана, стол, невысокие пальмы… Эта веранда казалась мне самым жутким местом у нас в доме. Там всегда было полным-полно мух. Некоторые еще живые, но большинство уже дохлые. Они валялись повсюду — на подоконниках и на полу. Многие считают, что мух бояться нечего, но я все равно боялся. Через несколько дней после того, как я узнал, что к нам придет Господин Смерть, мне приснились мухи. Их было очень много — сотни, а то и тысячи. Они садились мне на ноги и на руки, на лицо — у самого рта и у глаз. Я пытался убежать от них, мчался изо всех сил, но они не отставали. Мне казалось, я чувствовал, как их волосатые тельца щекочут мою кожу, как они лижут меня своими языками. Я закричал во весь голос, кричал и кричал, и вдруг проснулся. Это папа растолкал меня.

— Саша, Саша! Я с тобой!

Я плакал и не мог остановиться, а он обнимал меня и гладил по спине.

— Я буду заботиться о тебе, — шептал он.

Наверное, он решил, что мне приснился сон про Семиллу. Про то, что она умрет, — вот я и кричал. Но я почему-то не мог рассказать ему правду, что мне просто приснились мухи. Может, боялся, что он не поймет. Или рассердится и скажет: как можно кричать из-за таких пустяков! Из-за каких-то мух!

Этот кошмар преследовал меня. Снился вновь и вновь, так что стало казаться: хуже мух ничего быть не может. Теперь я пулей пробегал через веранду. Вот и в тот раз, поднявшись по лестнице, я хотел поскорее прошмыгнуть в комнату Семиллы. И вдруг застыл на месте. Я услышал какой-то новый звук. Легкое жужжание. Я оглянулся. Одинокая муха билась о стекло. Тук-тук-тук.

Не знаю, с чего я решил, что должен помочь ей. Она мне нравилась ничуть не больше всех прочих.

И все-таки я ее пожалел. Она так спешила вылететь наружу, что готова была расшибиться насмерть, вновь и вновь врезаясь в стекло. Я осторожно подошел. Хватит ли у меня смелости открыть окно для этой злюки?

Но тут муха подлетела ко мне и ударилась о щеку. Я вскрикнул и замахал руками:

— Не трогай меня!

Муха уселась на окно. Она напомнила мне собаку, которая топчется у двери и виляет хвостом — так ей не терпится пойти на прогулку.

— Ну уж нет! — пробормотал я, развернулся и кинулся прочь.

Войдя в спальню, я сначала отдышался. Семилла неподвижно лежала на кровати. Светло-каштановые волосы рассыпались по подушке. Веки опущены, словно она спит. Но, услышав, что я вошел, Семилла улыбнулась и открыла глаза.

— Привет, — прошептала она.

От нее прежней уже почти ничего не осталось. Кожа словно шелковая бумага — тонкая и прозрачная. Казалось, она почти не дышит, а воздух просачивается в тело прямо через эту бумагу.

Я забрался на кровать и прижался к ней. На тумбочке лежала желтая коробочка. Доктор говорил, что Семилле повезло: она почти не чувствует боли. Но на всякий случай дал ей таблетки: чтобы не пропал аппетит и все такое. Семилла с усилием повернула голову и вдохнула запах моих волос.

— Так пахнет мой мальчик, — сказала она.

Потом мы долго молчали. Из приоткрытого окна дул слабый ветерок.

— Что происходит, когда человек умирает? — спросил я.

Семилла облизала сухие губы.

— Царство Смерти… — проговорила она, — там все так же, как здесь, и в то же время все по-другому.

Я сел. Не знаю, почему я об этом спросил. Я и не думал, что она может что-то знать о Царстве Смерти. Но Семилла заговорила о нем как о чем-то само собой разумеющемся, и я стал ее расспрашивать.

— А как туда добираются?

— Путь туда… простой и быстрый, — ответила Семилла. — Просто оказываешься вдруг там.

Я задумался --">