Татьяна Владимировна Русакова - Фея Бориса Ларисовна

— Ой, как вырос! Юнечка! Что же ты жмуришься, глупенький?

Изумлённый Юнька открыл глаза. Это точно была она! Елена Сергеевна засмеялась, когда Лутиков обнял её изо всех сил.

— Соскучился? — ласково спросила Елена Сергеевна и тоже обняла его. — А я как по всем вам скучаю! Как вы там без меня, Юнечка?

Юнька молчал и не разжимал рук, боясь пошевелиться: а вдруг Елена Сергеевна исчезнет? Потом осторожно поднял голову и посмотрел на неё. Елена Сергеевна улыбнулась ему сверху. Лутиков и забыл, какая она красивая! А ещё очень худенькая, как в сентябре. И вовсе даже не фея, вон насколько выше Юньки!

Лутиков смущённо отпустил её и улыбнулся.

— Мы — хорошо, — солидно сказал он и покраснел. Покосился на вышедшую из ванной Борису Ларисовну и добавил: — Только с Петькой подрались сегодня.

— Эту историю я уже знаю, — серьёзно кивнула Елена Сергеевна, хотела ещё что-то добавить, но тут котёнок в комнате опять замяукал, и она побежала туда, крикнув на ходу: — Мама, веди Юнечку, а то он стесняется!

Бориса Ларисовна протянула ему руку, но Юнька совсем растерялся, стоял и смотрел на неё, часто моргая. Как это — «мама»? Почему — «мама»?!

Учительница улыбнулась и пожала плечами: мол, извини, брат, так получилось.

— Идём? — спросила она. — С Туськой знакомиться.

Юнька, который так ничего и не понял, машинально кивнул и вложил в её руку свою маленькую ладошку. Они шагнули через порог вместе.

…Комната была большая, светлая и очень чистая. В ней пахло горячим утюгом и ещё чем-то непонятным. Юнька покрутил головой и наткнулся взглядом на детскую кроватку. Он даже рот открыл от неожиданности.

— Юня, — шёпотом позвала его Елена Сергеевна. Она склонилась над столом. — Иди сюда…

Бориса Ларисовна потянула его к столу. Юнька подошёл и замер. Там в розовом одеяльце лежал крошечный ребёночек! Такой малюсенький, что Лутиков подумал, будто он игрушечный.

Но тут Елена Сергеевна ласково подула малышу в лицо, и он сморщился, а потом открыл глаза! Глазки были голубые. Потрясённый Юнька посмотрел на Елену Сергеевну.

— Знакомьтесь, — улыбнулась та. — Это Туся. Моя доченька.

Лутиков перевёл растерянный взгляд на девочку. Она была хорошенькая и такая… беззащитная! Из-под кружевного чепчика выбивалась смешная чёлка — тоненький пушистый завиток. Елена Сергеевна чуть развернула одеяльце, и Туся этим сразу воспользовалась — высвободила руки. Пальчики у неё были розовые и совсем крохотные! И вся она была такая маленькая, что Юнька подумал: «Как Елене Сергеевне не страшно брать Тусю на руки?»

— Ну, как она тебе? — тихо спросила Елена Сергеевна.

— Красивая, — решительно сказал Лутиков. — Только очень маленькая.

— Это дело поправимое, — улыбнулась Бориса Ларисовна. — Вырастет, ещё будешь её за косички дёргать.

— Никогда! — возмутился Юнька.

Как её обижать, такую маленькую? До неё же дотронуться страшно!

— Я больше никогда девчонок обижать не буду! — заявил он. — Я просто раньше не знал, что они такие бывают… И никому-никому не дам её обидеть!

— Спасибо, Юнечка, — серьёзно сказала Елена Сергеевна. — Теперь я за Тусю спокойна.

Маленькая дочка Елены Сергеевны ещё немного поиграла и уснула. Сил у неё оказалось совсем немножко, и надо было беречь их, чтобы расти.

А Юнька, Елена Сергеевна и Бориса… то есть Лариса Борисовна ещё долго пили на кухне чай. Юнька тайком смотрел на Ларису Борисовну и сам себе удивлялся. Они с Еленой Сергеевной были очень похожи, и даже смеялись одинаково. Как же он раньше не догадался?

Скоро с работы пришёл Павел, муж Елены Сергеевны, и повёз Юньку домой. Уставший от впечатлений Лутиков клевал носом в детском кресле, таращил глаза в окно, чтобы совсем не уснуть, и думал. О том, как здорово, что феи отпустили Елену Сергеевну и даже вернули ей нормальный рост. И ничего, что они дали ей такую маленькую дочь.

Он ведь будет её защищать. Всегда!