Александр Владимирович Перегудов - Вор

бы и ладно!.. Ну, ничего, в другой раз ружье захвачу. Тетерки-то дальше „Пролаза“ не улетят. К „Пролазу“ вся дичь и все зверье лезет. Всем здесь места хватит.»

Стайка скрылась за кустами. Савелий, пройдя мелятник, начал спускаться в овраг. Спуск был пологий, и лыжи легко соскользнули вниз. Овраг узкий, летом сырой, и тогда сюда совсем нет ходу. Летом, чтобы пройти в «Пролаз», нужно перейти болота, что кольцом его окружают. А болота глубокие и обманчивые, трясины, выгора и топи на каждом шагу. И оттого, что трудно пройти в это заповедное место, и называют его «Пролазом». По длинному и узкому дну оврага растут небольшие березки и кое-где маленькие сосенки.

Савелий наискось, чтобы легче подняться, начал забираться на другой берег оврага. Забрался и посмотрел вниз. Под обрывом красиво разбросались кусты. Вдали зубчатой стеной чернел лес. Над лесом стояло багровое солнце.

Усы и борода у Савелия смерзлись, покрылись инеем и сосульками, по тело от ходьбы согрелось. Пройдя несколько десятков саженей, он нашел свой старый след и пошел по нему. Скоро то место, где отрава положена. Вон одинокая, засохшая сосна, а от нее недалеко…

«Опять!.. Ах, чортов кум!»

Остановился и зорко метнул взглядом: справа тянулся «чужой» лыжный след. Дошел до старого Савельева следа и слился с ним, по нему пошел.

«Ах, подлец!.. Ну, теперь держись!»

Метким взглядом Савелий сразу узнал, что этот след «чужой». Уже лыжи у «того» и шаг у «него» мельче; по следу видно, что мельче. И сам «он» легче Савелия — лыжи не так глубоко в снег уходили.

«Так, так… Только след-то, видать, не нынешний, вчерашний след. Не мог же „он“ ночью по „Пролазу“ шататься; не лешман же „он“. А ноне утром допрежь меня никто не мог сюда забраться… Вчерашний след.»

Внимательно рыскал взглядом вокруг и смекал про себя:

«Вон туда я потраву кинул. Тогда — в прошлый раз… Ага!.. Есть!..»

Недалеко за кустами лежала краснобурая лиса. Савелий не пошел к ней, а прошел дальше по своему следу.

«Попалась кума, попалась… Только, видать, что сдохла-то она после того, как „тот“ проходил, иначе стащил бы „он“ ее… Так… Так… Ну, что же, так и оставим. Сбегаю домой, позаправлюсь и караулить в кустах засяду… Уж я этого вора пымаю… Уж я „его“ угощу дробью, — будет знать, как чужих лис брать. Я „ему“ покажу-у-у!..»

Пройдя еще немного, Савелий большой круг и пошел обратно.

Солнце рассеяло туманную пелену, только на самом горизонте, едва заметно, мутнела она. Снег искрился на солнце, и миллионы блесток били в глаза. Савелий щурился и быстро шагал к дому.

II

На дворе сын Савелия, Прошка, колол дрова.

Прошке недавно пятнадцать годов стукнуло; малый он здоровый и ловкий.

Савелию хочется приучить сына к своему делу, да выжидает он, когда Прошка подрастет немного. А Прошку и приучать нечего — сам всегда просится на охоту и с самой осени клянчит, чтобы отец ружье купил. Савелий обещает, да только погодить велит. Невтерпеж парню. Однажды стащил у отца ружье, удрал на лыжах в лес и пропулял там несколько зарядов. А когда вернулся домой, то получил от отца хорошую трепку. Не любит Савелий, чтобы зря заряды тратили. Если бы Прошка убил что-нибудь, то отец, может быть, и простил бы его, но Прошка пришел с пустыми руками. За это ему вдвойне попало: и за то, что не спросись отцово ружье взял, и за то, что попусту заряды выпустил. Однако с тех пор Савелий чаще стал брать сына на охоту и даже два раза в «Пролаз» сводил, показал, где лисы водятся. Но ружье все же не покупал. А Прошка просил, просил и просить бросил — надоело, должно быть. Бросил просить, а Савелий, наоборот, крепче задумал купить сыну ружье. — «Пусть уму-разуму учится. Вот попадет лисы две-три, свезу их в город, продам и будет ружье у Прошки.» А тут, как нарочно, это самое случилось, — лису украл кто-то. Разъярился Савелий: «Уж я пымаю вора! Не я буду, если не пымаю!..»

У Прошки так поленья и разлетаются. Раскраснелся парнишка.

— Бог на помочь, хозяин, — шутливо крикнул ему Савелий. — А я сейчас в «Пролазе» был.

— Ну, што?

— Есть. Кое-што попало.

— Ну-уу?.. — Глаза у Прошки расширились. — Ну-ка, покажь.

— Да у меня нету… Там оставил. Вот к вечеру схожу, принесу.

Радостно на душе у Савелия: красный зверь попал, — это раз, а, во-вторых, чувствует он, что поймает вора. --">