Юрий Фёдорович Третьяков - Вовка из нашего класса

впереди них Толика, тот обернулся, они ему что-то шепнули, он кивнул, встал и попросил разрешения выйти.

Когда за ним закрылась дверь, я начал смотреть в окно. Сначала из подъезда не спеша вышел Вовка и сел на скамейку. Потом глянул на подъезд, вскочил и припустился бежать по дорожке. За ним гнался Толик. Оба они скрылись за акациями и больше не показывались.

После звонка все высыпали во двор поглядеть, что стало с Вовкой.

Но они с Толиком как ни в чем не бывало стояли на крыльце и мирно беседовали с Андреем Кондратьичем. Только одно ухо у Вовки было опухшее и красное, как лепешка, а у Толика — шишка на лбу…

Толик говорил Андрею Кондратьичу:

— Да уж, Андрей Кондратьич, ему поведение не снижайте… Он больше не будет… Это у него в мозгу случилось затемнение временное, А теперь прошло… Верно!

Он хлопнул Вовку по спине.

— Точно, — сказал Вовка. — Вроде начало проходить. Даже почти совсем прошло…

— Вот и хорошо! — засмеялся Андрей Кондратьич. Ребята посмотрели и разошлись, потому что интересного ничего не оказалось.

Вовка остановил Сашку Рыбкина и сказал:

— В общем, больше на меня не надейся. Хороший художник всегда найдет, чего нарисовать, а такому мазиле, как ты, хоть настоящего клоуна призови из цирка или даже колдуна, и то ничего не выйдет.

Он пощупал ухо и добавил:

— Силен же этот Толик. Никак я не думал, что он такой сильный. Что значит — спорт! А вообще он парень ничего. Конечно, если б наши ребята поменьше во все вмешивались, какая бы у нас стенгазета была!

Вовка в самодеятельности

Я давно заметил: стоит не прийти хоть один день в школу, там обязательно случится что-нибудь интересное, а ты в это время сидишь дома и ничего не знаешь.

У меня болело горло. Я целых два дня не был на занятиях и решил пойти к Вовке — узнать, что задано.

Когда я подошел к его двери, мне показалось, что Вовка с кем-то разговаривает. Но потом я увидел, что в комнате, кроме Вовки, никого нет. Сам он сидит за столом. Тут же на столе положены старая меховая жакетка его мамы, полотенце, потом какая-то рыжая вата и деревянный кинжал.

Он сидит и что-то читает вслух по тетрадке.

Взглянул на меня и говорит:

— А лет ему, вору Гришке, от роду за пятьдесят.

— Какому, — спрашиваю, — Гришке?

Вовка посмотрел в тетрадку, потом на меня и говорит.

— А лоб имеет плешивый, бороду седую, брюшко толстое.

— Довольно, — говорю, — Вовка, притворяться. Это что — задано?

Вовка сложил тетрадку и говорит:

— Кому задано, а кому и нет. Тебе, например, не задано, а мне задано. Потому что я теперь — в самодеятельности.

— В какой самодеятельности?

— Очень обыкновенной. Например: «Сце-е-на в кор-рч-ме». Из др-рамы Пушкина «Борис Годунов». В роли Григория Отрепьева ученик 5-го класса «Б» Владимир Иванов. Будет это на утреннике во второй день весенних каникул. Здорово?

Вот, думаю, надо же мне заболеть обязательно в этот день!

— Вовка, — спрашиваю, — а туда больше не принимают?

— Принимают. Еще один нужен. Монаха Мисаила играть. Только играть-то там мало требуется. Будешь только сидеть и говорить: «Складно сказано, отец Варлаам». И все.

— А еще никакой роли нет?

— Нет. Все вчера разобрали. Жалко, что тебя не было. А Варлаама дали Сашке Рыбкину. Он самый подходящий: толстый и голос как у осла. Сегодня ко мне пришел: «Привет, Вовк!» — даже котенок испугался, залез под диван и сидел там целых полчаса… А моя роль — самая главная: в конце даже в окно выпрыгиваю — не веришь? Честное пионерское! Это хорошо, что ты пришел: мы сейчас вместе немножко подрепетируем.

— Я, Вовка, хотел уроки…

— Э! Уроки, уроки… Как ты стараешься всегда настроение испортить. Ему про самодеятельность, а он — уроки. Через это мне даже разговаривать с тобой скучно. Ты все ровно как Сашка. Я ему говорю; «Давай репетировать», а он: «У меня домашняя еще не сделана». И ушел. Стоило его в самодеятельность брать! А я сегодня никаких уроков не делал — с утра репетировал. Сейчас посмотришь. Вот жалко, что зимние рамы вставлены — в окно прыгнуть нельзя. А знаешь что? Давай-ка мы с тобой окно сейчас выставим, и я покажу…

Он куда-то сбегал и принес клещи.

— На. Дергай все четыре гвоздя. А я пока вату из щелей повытаскиваю. Вату какую-то напихали. Зачем? Ишь… не лезет… Бумагу сдирай…

— А твоя мама что скажет?

— А мы потом обратно вставим — вот чудак! И заклеим. Вытащил гвозди? Ладно, ты --">