Тереза Васильевна Дурова - Что помнят слоны

«подметают»...

В восемь начинается репетиция. Для зверей она — вроде нашей зарядки. Затем, разумеется,— завтрак. Ну, а после — прогулка. Ближе к вечеру «артисты» должны отдохнуть. А как же иначе: на арене надо быть «в форме»!

И тот памятный для меня день начался, как обычно. Только Орлика на репетицию не взяли: он спал. Дрессировщика очень удивило поведение всех других участников репетиции. Всё они делали кое-как, торопливо, словно спешили куда-то. Даже самая дисциплинированная слониха Катрин была рассеянна и невнимательна. Хобот безвольно повесила, ушами не махала... Бродила по манежу угрюмая... Дрессировщик подумал: не обидел ли ее кто?

— Что с тобой, Катрин?

Она посмотрела на него грустными, отсутствующими глазами. Повели ее отдыхать, а она поспешно протопала мимо слоновника на конюшню. Двери для нее были маловаты... Она умудрилась все же просунуть голову и — затрубила изо всех своих слоновьих сил, будто подала сигнал тревоги. Ее тянули за ухо, но она упиралась.

— Не трогайте ее, — сказал удивленный дрессировщик. — Посмотрим, что будет дальше...

А дальше было вот что.

Крики Катрин разбудили Орлика. Тогда слониха устремила к нему свой хобот, но, как ни старалась, увы, не могла дотянуться. Постояла немного, убедилась, что Орлику лучше, и лишь тогда отправилась в свой слоновник.

И другие звери вели себя странно. Каждый норовил заглянуть к Орлику. Он лежал тихо, даже чересчур покорно, — и его друзья по манежу успокаивались.

Сперва дрессировщику показалось, что у Орлика все в порядке. Естественно, что лежит: всю ночь ведь не спал. Похлопал дрессировщик по шее, а она мокрая, потная. Будто пони недавно выкупали.

— Плохи наши дела, — тихо сказал дрессировщик. — Видно, заболел ты, братец, всерьез...

Позвонили врачу. Явился он только к вечеру. Высокий, длинноволосый, и одет был так, будто сошел с магазинной витрины. Шел по цирку и озирался: как бы за что-нибудь не задеть, как бы пальто не запачкать!

— Очень уж у вас тут животными пахнет, — сказал он, брезгливо морщась.

— А чем же еще может пахнуть в цирке? — обиделся дрессировщик. Но ссориться с врачом не хотел и перевел разговор на другую тему: — Вот здесь у нас... слон. Хотите посмотреть?

— Что я, на экскурсию к вам пришел? — Брезгливый врач удивленно приподнял плечи.

Дрессировщик не настаивал, не хочет — не надо.

Орлика ветеринар, то есть звериный врач, тоже осматривал как-то небрежно. Пощупал живот, попросил измерить температуру...

— Все ясно. Выпишу ему лекарство. И еще как-нибудь забегу. Случай-то, в общем, пустячный...

— Как же пустячный?! — возразил дрессировщик.

— Не надо преувеличивать. Кто из нас врач?— Раскланялся и ушел, отряхиваясь на ходу.

— Не повезло нам, бедняга, — сказал дрессировщик. — Можно ли ему доверять? Придется поискать другого ветеринара.

И тут помог случай.

Вечером, после представления, к дрессировщику подошли двое зрителей, в телогрейках и валенках. Как видно, не городские...

— Мы с конезавода, который километров за тридцать, — сказал один. — Карликовых пони выводим. Я зоотехник, а он ветеринарный врач. Хотелось бы на ваших питомцев взглянуть!..

Дрессировщик обрадовался, повел гостей в конюшню.

— Заболел у нас пони, — пояснил он. — Лекарства даем... А лучше ему не становится.

Подошли они к Орлику. Врач присел на корточки, погладил его.

— Ну, дружок, —ласково сказал он, — посмотрим-ка, что тут с тобой стряслось.

Он долго осматривал Орлика, потом прочитал рецепты.

— Не помогут эти лекарства... Положение, не скрою, тяжелое. Даже не уверен, удастся ли нам беднягу спасти. — И обратился к зоотехнику: — Возвращайся-ка ты без меня. Только пришли кого-нибудь с инструментами. И лекарства пусть захватит. Я сейчас выпишу... — Потом снова обратился к больному: — Тебя Орликом зовут? А меня Трофимом. Теперь будем жить с тобой вместе.

Плохо выглядел Орлик! Очень плохо... Бока ввалились, дыхания почти не было слышно, только живот чуть-чуть вздрагивал. Он смотрел Трофиму прямо в глаза, будто просил о помощи.

Пять дней Трофим сражался за Орлика. Делал ему уколы каждые полчаса — и днем и ночью. Кормил его из рук и спал тут же, рядом. А сам не ел почти ничего: просто не успевал. Только кофе пил крепкий, чтобы не уснуть невзначай... И все звери в цирке, казалось, понимали, что Трофим — это их друг. Катрин, когда он ненадолго заглядывал к ней, радостно хлопала ушами и осторожно обнимала Трофима --">