Игорь Евгеньевич Всеволожский , Филипп Корнеевич Новиков - Отряды в степи (Повесть)

вечер, когда у двора Буденных не собиралось несколько десятков девушек и парней, которые под гармонику Семена пели, водили хороводы и плясали. Зимой же Семен подвязывал к сапогам самодельные коньки, брал неизменную гармонь, отправлялся на каток; лихо наигрывая полечку, он резал коньками ледяную гладь, а за ним, взявшись за руки, плавно катились парни.

…И вот теперь дядя Семен должен уезжать в «солдатчину». Филипп лишится на долгие годы любимого друга и наставника. Потому-то осень 1903 года была для Филиппа особенно тоскливой.

Наступил день расставания. С утра Семен, приодетый и как-то даже повзрослевший, начал прощаться с хуторянами, заходил к ним в землянки. Не только Филиппу, но и всем иногородним ребятам и взрослым было жаль расставаться с Семеном Буденным. Его все любили, но, конечно, каждый по-своему. Взрослые любили его за то, что он был работником на все руки, за смекалистый и светлый ум. Товарищи — за храбрость и силу, девушки — за умение петь, играть и плясать, мальчишки— за то, что он был их заступником и за то, очевидно, что каждый из них хотел чем-нибудь походить на него. Но больше всего Семена любили за его справедливость, душевность, за то, что он сам никого не обижал и обиды никому не прощал.

К Новиковым Семен, как к своим, пришел прощаться последним. Присел на лавку, положил кулаки на стол и словно задумался.

— Уезжаешь, значит, служить, Семен Михайлович… — нарушил неловкое молчание отец Филиппа, впервые назвав Семена по имени и отчеству.

— Ничего не поделаешь, дядя Корней, служба царская, сами знаете, — ухмыльнулся Семен, — с ней шутки плохи. — Заговорил быстро, словно боялся, что его перебьют: — Вы уж тут с батей моим совместно действуйте. Эвон семьища какая у нас остается! Помогайте друг другу, а то заклюют.

Семен поднялся. Пора было уходить.

— Ну, Филипп, расти большим. — Семен провел шершавой ладонью по голове мальчика. — Меньших в обиду не давай.

— Прощевай и ты, — ответил за всех Корней Михайлович. — Нас не забывай, возвращайся, да смотри на царской службе шею себе не сломай, бесстрашный атаман.

— Не сломаю, — улыбнулся Семен. — Она у меня крепкая, шея-то, глядишь, еще пригодится.

Провожать новобранца на службу в царскую армию, по установившейся традиции, вышло большинство иногородних жителей хутора. Вся фуражка и грудь Семена украшены бумажными цветами — знаки уважения.

Цветы и на лошади и на высокой подводе — таков обычай. Долго шли хуторяне за подводой, пока она не скрылась из виду, увозя Семена.

Давно уже не только опустела дорога, но и улеглась на ней пыль. А Филипп долго еще стоял и глядел на потускневшую степь. Он тогда не знал, что разлука продлится долгие десять лет.

С отъездом Буденного в солдаты жизнь на хуторе Литвиновка текла между тем своим установленным порядком.

Уже было рассказано о тех тяжелых условиях, в каких находились иногородние, пришлые крестьяне на казачьих хуторах. К тому же аренду платили не только за землю. Предприимчивые богатеи обкладывали иногородних самыми различными налогами. Платили налог за землянку, за окно в землянке — особый налог, за трубу тоже, за выпас коров, лошадей, овец. Даже курица, принадлежавшая иногороднему, облагалась соответствующим налогом.

Эти налоги устанавливались совершенно произвольно. На других хуторах, например, они были иными.

Налоги тяжким бременем ложились на плечи и без того нищих, полуголодных иногородних крестьян. Для богатого же казачества все эти поборы были необходимы, чтобы беднота не могла стать на ноги, обзавестись своим хозяйством, чтобы зажиточное казачество всегда имело почти даровую рабочую силу.

Еще перед призывом Семена Михайловича в армию местные богатеи решили повысить налоги на выпас скота. Их требования, естественно, встретили сопротивление со стороны иногородних крестьян — решили не платить. Тогда богатеи во главе с атаманом, вооружившись саблями, пиками, плетьми и просто дубинами, отправились в степь, чтобы выгнать оттуда крестьянский скот.

Иногородние, также вооружившись кто чем мог и под руководством Михаила Ивановича Буденного, Семена Михайловича и отца Филиппа, вышли им навстречу и преградили дорогу. К вечеру пьяные казаки, которым надоело целый день торчать в поле, спровоцировали драку. Произошло кровавое столкновение, в результате которого оказались жертвы с обеих сторон. Один из крестьян был --">