Джин Уэбстер - Милый недруг

только, эти дети не умеют играть.

Еще позднее.

Приступила к приятному занятию — трачу ваши деньги. Купила сегодня одиннадцать грелок (больше не нашлось в деревенской аптеке), а также несколько пледов и одеял. Теперь окна в дортуарах раскрыты настежь. Бедные крошки испытают совершенно новое ощущение — дышать ночью.

У меня уйма тем для ворчания, но теперь половина одиннадцатого, и Джейн говорит, что надо ложиться.

Твоя облеченная властью

Салли Мак-Брайд.

P.S. Прежде чем лечь, я на цыпочках прошла по коридору, чтобы убедиться, что все в порядке. Как ты думаешь, что я увидела? Мисс Снейс, втихомолку закрывающую окна в дортуаре у малюток. Как только я найду для нее подходящую должность в какой-нибудь богадельне, я немедленно ее уволю.

Джейн берет у меня перо из рук.

Спокойной ночи!

Приют Джона Грайера

20-е февраля.

Дорогая Джуди!

Доктор Робин Мак-Рэй зашел сегодня познакомиться с новой заведующей. Когда он в следующий раз посетит Нью-Йорк, пригласи его, пожалуйста, на обед и посмотри сама, что наделал твой муж. Джервис — гнусный обманщик. Подумай только, он внушил мне, что одно из главных преимуществ здешней жизни — ежедневное общение с таким блестящим, культурным, ученым человеком, как доктор.

Он высокий и худощавый; у него песочные волосы и холодные серые глаза. За тот час, что он провел в моем обществе (а я была самой любезностью), даже тень улыбки не смягчила жесткой линии его рта. Может ли тень смягчать? Кажется, нет. Во всяком случае, что с ним такое? Совершил он ужасное преступление или его молчаливость надо приписать тому, что он — шотландец? Он общителен, как могильная плита!

Кстати, я понравилась нашему доктору не больше, чем он мне. Он считает меня легкомысленной, непоследовательной и совершенно неподходящей для этого ответственного поста. Полагаю, что Джервис уже получил от него письмо с просьбой меня уволить.

Беседа наша совершенно не клеилась. Он философствовал на тему «Чего недостает общественному попечению о беспризорных детях», а я легкомысленно сетовала на безобразную прическу наших девочек.

Чтобы доказать правоту своих слов, я позвала Сэди Кэт, мою сиротку для особых поручений. Волосы ее стянуты назад так туго, точно их завинтили гаечным ключом, и заплетены в два поросячьих хвостика. Конечно, сиротские ушки прикрыть надо, но доктору Робину Мак-Рэю совершенно наплевать, красивы у них ушки или нет, его интересуют только их желудки. Разошлись мы и по вопросу о нижних юбках. Не могу себе представить, как будет девочка уважать себя, когда на ней красная фланелевая юбка, на полтора неровных вершка торчащая из-под синего ситцевого платья, но он считает, что фланелевые юбки очень жизнерадостны, теплы и гигиеничны. Я предвижу для новой заведующей весьма воинственное царствование.

Правда, у нашего доктора есть одно достоинство: он почти такой же новичок здесь, как и я, и потому не сможет читать мне нотаций о традициях приюта. Я не думаю, что могла бы работать с прежним врачом, который, судя по образцам его искусства, понимал в детях не больше, чем ветеринар.

Весь штат учит меня приютскому этикету. Даже кухарка твердо сказала мне сегодня утром, что в приюте Джона Грайера по средам — каша из кукурузной муки.

Усердно ли вы ищете другую заведующую? Я останусь до ее приезда, но, пожалуйста, найдите ее поскорее.

Твоя, определенно

и твердо решившаяся,

Салли Мак-Брайд.

Канцелярия заведующей.

Приют Джона Грайера.

21-е февраля.

Милый Гордон!

Все ли Вы еще обижены, что я не последовала Вашему совету? Разве Вы не знаете, что на рыжеволосую особу с ирландскими предками и с примесью шотландской крови надо воздействовать не силой, а постепенностью и деликатностью? Если бы Ваш тон был не таким повелительным, я кротко послушалась бы Вас — и спаслась бы. А теперь… все эти пять дней я горько каюсь. Вы были правы, а я — не права; видите, я чистосердечно это признаю. Если я когда-нибудь вылезу из ловушки, то буду руководствоваться (почти всегда) Вашими мнениями. Может ли женщина пойти на более полную капитуляцию?

Романтический ореол, которым Джуди окружила этот сиротский приют, существует только в ее поэтическом воображении. Дом ужасен. Не передать словами, как тут мрачно, угрюмо и вонюче. Бесконечные коридоры, голые стены, маленькие обитатели в синих платьях, с тестяными лицами, ничуть не похожие на человеческих детей. И — ах! Этот ужасный казенный запах! Смесь невысохших --">