Наталья Григорьевна Долинина - Мы с Серёжкой близнецы

Мария Тимофеевна сказала. И вот мы идём в школу после свинки. Погода очень хорошая, и настроение у нас тоже хорошее, потому что по школе мы соскучились. Идём мы медленно, торопиться некуда. И вдруг Серёжка мне:

— Зачем они говорят, нехороших учителей не бывает? А сами кашляют. Но разве Тыкалка хорошая?

Тыкалка — наша учительница пения. Это мы её так прозвали, потому что она никого по фамилии не зовёт. И по имени, конечно, тоже не знает. «Ты, девочка!», «Ты, мальчик!» А больше никак. Раньше, в первом классе, у нас папа Карло был — и мы очень пение любили. А потом пришла Тыкалка. У папы Карло даже гаммы весело пелись, а у этой — как молитвы: «до — ре — ми — фа — соль — ля — си — господи спаси…» Это Галя Беликова придумала, она теперь тоже пение не любит. И Мишка Кузнецов не любит. И весь класс.

— А ещё… — говорит Серёжка, — зачем мама так: не твоё дело судить… Конечно, Мария Тимофеевна очень хорошая, не то что Тыкалка. Только она нас за маленьких считает.

А я так думаю — чьё же это дело судить о поступках учителей? Ведь они нас учат, а не родителей. Мы их лучше и знаем.

— О чём ты, Маша, думаешь? — спрашивает Серёжка. — Молчишь и мне не отвечаешь.

— Потому что взрослые не понимают, — говорю я. — Ну, ладно, бежим скорей, а то нам ещё решить надо, как дальше жить будем.

И в школьном дворе мы обсудили, как будем теперь учиться — на одни пятёрки. И на уроках не будем разговаривать. И Серёжка не будет драться со своим лучшим другом Мишей Кузнецовым.

Когда мы пришли в школу, там никого ещё не было. Мы сели в раздевалке и стали ждать наших ребят. А Серёжка сказал, что как же я буду учиться на одни пятёрки, если не знаю таблицу умножения. Я говорю:

— Кто не знает?

Серёжка отвечает:

— Ты не знаешь. Комарова Маша.

А я его толкнула легонечко и говорю:

— Нет знаю. Это ты не знаешь!

Тогда он меня тоже толкнул — и, мы, конечно, подрались. И вдруг слышим:

— Смотрите, Комары пришли! И опять дерутся!

Это, оказывается, Миша Кузнецов явился. Мы сразу перестали драться, и Серёжка говорит:

— Ты, Кузнец, иди в класс. Я сейчас.

А когда Миша ушёл, Серёжка мне косу заплёл, потому что она расплелась, пока мы дрались. А при Кузнецове он стеснялся: никто в классе не знает, что наш Серёжка умеет косы заплетать.

Как Серёжка спекулировал

Мы сегодня решали трудные задачи, и мне некогда было на Серёжку смотреть, тем более он на другом конце класса сидит. А в конце урока я посмотрела и вижу: Серёжка совсем Марию Тимофеевну не слушает. Вертится на парте, что-то из портфеля вытаскивает, в карман перекладывает… А мама только сегодня утром нас спрашивала: «Ничего постороннего в школу не несёте?»

Я сказала, что не несу, и Серёжка тоже сказал. Неужели он маму обманул? Интересно, что у него в карманах?

Только я это подумала, а Мария Тимофеевна спрашивает:

— Комарова Маша, какой у тебя получился ответ?

Я встала и не знаю, что говорить. А тут как раз звонок прозвенел, и Мария Тимофеевна нас на перемену отпустила. Я побежала в коридор и стала ждать Серёжку. Стою, стою — все ребята вышли из класса, а Серёжки нет. Уже снова звонок прозвенел, опять надо на урок идти, а Серёжка ещё из класса не вышел.

Пришла Мария Тимофеевна, впустила нас в класс — смотрю, Серёжка наш на парте сидит спокойно. Так я и не узнала, что он из портфеля вынимал.

И на всех переменах он пропадал куда-то. А после уроков говорит:

— Идём, Маша, я тебе дома что-то покажу.

И я, конечно, побежала скорей. А дома оказался папа: его с работы отпустили, потому что он завтра в командировку уезжает. Папа и спрашивает:

— Что это у вас носы такие радостные? По пятёрке получили?

А Серёжка достаёт из портфеля целую кучу марок и говорит:

— Смотри, папа, какие у меня вещи есть…

И мы втроём стали разбирать Серёжкины марки. Только мне не очень было интересно, потому что я не марки собираю, а картинки с конвертов. Но папа даже про утюг забыл — он собирался брюки свои гладить. Так бы утюг и стоял, наверное, но я всё-таки выключила.

А папа говорит:

— Дай-ка мне, Маша, спички и папиросу.

И тут Серёжка бежит к своему столу, вытаскивает из ящика все свои спичечные коробки (он их раньше собирал) и суёт в портфель. Папа спрашивает:

— Ты что --">