Евгений Максимович Титаренко - Никодимово озеро

от него и, снова прильнув к окну, забилась в угол.

Плакучим выдалось у нее нынешнее лето. И хотя Сергей не мог видеть слез, догадался о них, когда она сказала:

— Я для тебя все готова была — совсем уж не гордая… Только ты, Сережка, очень-то о себе не мни… Понял? И вообще!

Он чуть слышно рассмеялся в ответ.

— Неделю ко мне не ходи! Пока не позову. Понял?..

— Алена… дай я тебя поцелую? — брякнул Сергей.

— Дурак… — плачущим шепотом сказала она и еще плотнее придвинулась к стенке, словно хотела втиснуться в нее. — Дурак ты, Сережка… — повторила она голосом, каким говорят: «Умница ты…»

― Так и так, Алена, по Перельману, все люди в четвертом поколении братья… — сказал Сергей. Алена ответила не сразу, а когда обернулась — лицо ее было мокрым от слез.

— Какое мне дело до Перельмана — я все равно подкидыш!

Неловко привстав, Сергей поцеловал ее. А она спросила, кривя неслушные губы:

— Соленые?.. — Повторила, так как он не понял: — Губы! Соленые?! — И, горестно закрыв глаза, сообщила: — Нельзя мне целоваться, Сережка!.. Ведь я обещала…

Сергей откинулся на спинку сиденья и жестко подумал: «Как все усложнил Лешка…»

Алена успокоилась и, взяв его под руку и положив голову ему на плечо, лишь время от времени тихонько вздрагивала, томимая уже пережитым, но медленно уходящим от нее волнением. Пообещала:

— Сережа… Я не буду больше в футбол играть… И хулиганить не буду… Ладно?

Потом они надолго замолчали оба, глядя в мерцающую темь за окном.

Надсадно ревел мотор. Тяжелые капли наискосок перечеркивали окно. Сплошной темной стеной угадывался на обочине дороги лес. Неровная линия его контура то медленно понижалась, то уходила круто вверх, чтобы затем снова приспуститься. Одинокий, затерянный в ночи огонек прочертил светящуюся полоску на мокром стекле и пропал… И опять, неровная, скользила за окном темнота…

Грусть и чувство непоправимой утраты одинаково тревожили обоих. И тогда они подумали, что это уходит в прошлое, навсегда закрывается для них дорога к Никодимову озеру. С каждым часом, с каждой минутой она все дальше и дальше позади…

Нет, они могут, конечно, приехать сюда однажды, как приехал со своей подругой Владислав. Но дорога в детство закрывалась для них навсегда. И рано или поздно это приходится почувствовать каждому. Не их вина, что случилось это так вдруг, так жестоко и грубо.

--">