Клара Фехер - Я совсем не получаю писем

спросить у постового.

А может, Миклошка отправился к Балатону?

Ютка побежала в комнату и сразу крикнула:

— Да здесь он! Здесь!

Все бросились в дом.

— Где он?

— Да вот он! Иди сюда, Озорник! Что тебе понадобилось под столом? Почему ты не откликнулся, когда тебя звали? — Тетя Сабо была вне себя от радости. Она не знала — шлепнуть Миклошку или расцеловать. — Что ты там делаешь?

— Ничего, — спокойно ответил Миклошка, не пошевелившись.

Тетя Сабо нагнулась под стол и, подхватив сына, извлекла его, как колобок, наружу.

— Что у тебя в руках?

— Мое письмо! — закричал Жоли. — Что ты сделал с моим письмом?

Миклошка понял, что опять набедокурил, и заплакал.

На полу под столом валялись мелко изорванные бумажные клочья, исчерченные красно-синим карандашом. Вот что осталось от Жолиного сокровища, от письма, в котором его новый друг рассказывал о себе, о путешествии в Финляндию, об Эркки.

А тетрадка была вся разрисована красными фигурками детей и синими корабликами, красными лягушками и слониками, машинками, цветочками и какими-то никому не понятными каракулями.

Тетя Сабо сердито закричала на Миклошку:

— Что ты наделал?

Малыш заплакал еще сильнее, Жоли тоже плакал, и мама стала утешать его:

— Дорогой мой мальчик… ведь ты знаешь адрес своего друга. Кроме того, ты получишь еще очень-очень много писем. Не сердись! Не будешь?

Жолику очень хотелось сказать что-нибудь сердитое. Вздуть бы Миклошку как следует! Но, посмотрев на Кати и на Ютку, он тут же вспомнил: они-то его и пальцем не тронули, когда он положил на их книги кирпичи, да еще оставил под дождем.

Потом Жолик взглянул на Миклошку. Тот плакал навзрыд, плакал так горько, что казалось, никогда не остановится.

— Я хотел только порисовать, — всхлипывал он, — только порисовать…

— Иди сюда, — проговорил Жоли и протянул ему руку. — Пойдем купим другую тетрадку и новый лист почтовой бумаги, у меня в копилке есть четыре форинта.

— Ну, все в порядке, — сказала мама. — У меня готовы и паприка и блинчики. Теперь надо не плакать, а быстро накрывать на стол и обедать.

— А я нарисую блинчик, — проговорил Миклошка, у которого слезы уже успели просохнуть.

«Мне много раз будут приходить письма от моего друга, — утешал себя Жоли. — Я ему напишу, что случилось с его письмом. Если его сестренка случайно порвет мое письмо, он тоже не должен сердиться на нее за это. Ведь мы большие, ходим во второй класс, умеем письма писать. А с малышей какой спрос?»

Что потом произошло в Будапеште

Если вы любопытны, то через три дня могли бы подслушать такой разговор по телефону, хотя подслушивать вообще-то неприлично.

— Говорит Жолт Ковач.

— У телефона Жолт Ковач.

— Я получил твое письмо.

— А я твое!

— Как я рад ему!

— Я тоже.

— Приходи к нам в воскресенье!

— А ты к нам!

— С удовольствием!

— И я!

— Будем друзьями?

— Конечно!

Когда оба Жолта Ковача положили телефонные трубки, лица у них сияли от радости.

Примечания

1

Вильгельм, иди сюда! (нем.)

(обратно)

2

Большое спасибо! (нем.)

(обратно)

3

Сервус! — венгерское приветствие.

(обратно)

4

Такое обращение предполагает обращение на «ты».

(обратно)

5

В Венгрии адрес отправителя пишется на обратной стороне конверта.

(обратно)

6

Аттила Йожеф — выдающийся венгерский пролетарский поэт.

(обратно)

7

Паприка — венгерский зеленый (или красный) перец.

(обратно)
--">