Януш Корчак - Матиуш на необитаемом острове

его съедят дикие звери, а, не зная языка туземцев, как сможет он с ними договориться? Итак, не только доброе сердце нашей прекрасной государыни, но также разум и осмотрительность позволяют нам сделать этот выбор.

Молодой король молчал. Поглощая финики, он думал, огорченный: «Надо будет серьезно поговорить с Бум-Друмом».

2

Матиуш прохаживался по тюремному двору. Вокруг, куда ни погляди, высокие кирпичные стены. Одно старое ореховое дерево посреди двора. Когда-то их было больше, но они росли слишком близко от стены, и когда, лет девять тому назад, из тюрьмы убежал знаменитый разбойник, которого долго потом искала полиция, деревья срубили. Теперь возле стены осталось только двенадцать пней, и от этого двор выглядел еще более унылым.

Прогулка продолжалась полчаса. Впереди Матиуша шли два солдата с заряженными ружьями, позади тоже два, а справа и слева по три солдата с обнаженными саблями. Матиуш смотрел в землю и считал шаги:

— Один-два-три-четыре-пять-шесть-семь…

Всего выходило сто двадцать маленьких или восемьдесят больших шагов: семьдесят до орехового дерева и пятьдесят от дерева до стены. Каждые десять шагов Матиуш поднимал голову и смотрел на дерево.

Но на что еще мог он смотреть? Иногда он совсем закрывал глаза и открывал только тогда, когда надо было посмотреть на дерево. Иногда делал попеременно: то большой, то маленький шаг. Иногда шел на носках, или так: десять шагов на носках, а десять на пятках. Как мог, разнообразил Матиуш свою унылую тюремную прогулку. Ему часто приходила мысль попрыгать на одной ноге, он и прыгал иногда у себя в камере, когда был уверен, что никто его не видит.

Будь он обыкновенным узником, ему было бы легче; но он король и должен всегда думать о своем достоинстве, потому что враги все время хотят его унизить.

— Заключенный номер двести одиннадцать, в канцелярию! — крикнул через оконную решетку начальник тюрьмы.

Матиуш вздрогнул: это его номер. Но сделал вид, что не слышит, и пошел дальше.

— Ваше величество вызывают в канцелярию, — сказал начальник стражи.

Дело в том, что был приказ: обращаясь к Матиушу, называть его королем, так как иначе он не отвечал. Поэтому о нем говорили: заключенный номер двести одиннадцать, а обращались к нему: ваше величество.

Матиуш посмотрел еще раз на ореховое дерево, повернулся, нахмурил брови и, заложив руки за спину, пошел, умышленно делая маленькие шаги, чтобы показать, что он не торопится. Вот он в канцелярии, ждет. Ноги его дрожат, а сердце так бьется, так бьется!

— Ваше величество, извольте сесть, — вежливо говорит начальник тюрьмы, пододвигая ему стул.

Матиуш понял, что случилось что-то необычное. С некоторых пор он научился замечать самые неприметные мелочи, научился читать чужие мысли. Он понял, что люди часто говорят совсем не то, что думают.

Он резко отстранил пододвинутый стул.

В канцелярию вошел король Орестес Второй и какая-то дама, очень красивая, в черном бархатном платье. Король Орестес был у Матиуша на съезде королей, Матиуш узнал его по Ордену Большого Полумесяца: самый большой орден, какой приходилось Матиушу видеть.

— Я королева Кампанелла, — сказала дама в черном платье.

— Заключенный номер двести одиннадцать, — с горечью представился Матиуш и посмотрел ей прямо в глаза.

— О нет! — простодушно воскликнула королева. — Для меня король Матиуш Реформатор останется навсегда добрым покровителем детей и доблестным рыцарем.

И она подала Матиушу руку, которую он почтительно поцеловал.

Затем приветствовать его хотел Орестес. Но Матиуш гордо выпрямился и не подал ему руки.

— Я узник и не имею орденов, — сказал он строго, глядя ему в глаза.

Начальник тюрьмы, желая прервать неприятную сцену, свидетелями которой были солдаты и чиновники, поспешно пригласил всех пройти в гостиную, находящуюся в его собственной квартире.

Увидев ковер, дорогую мягкую мебель, цветы на окнах, Матиуш улыбнулся. Эту горькую улыбку заметила королева.

Оскорбленный Орестес уселся за стол и начал разглядывать картинки, перелистывая лежащую перед ним большую книгу в красивом переплете.

Матиуш был сердит, ужасно сердит. Его сердило все — эта гостиная, начальник, цветы, ковер, рояль, сердило молчанье королевы и даже то, как она на него смотрит. А больше всего сердил Орестес с его огромным Орденом Полумесяца.

«Может быть, он вызовет меня на дуэль за то, что я не --">