Семен Соломонович Юшкевич - Странный мальчик

и, вдруг, круто повернув полёт, скрылись на третьей площадке.

— Врёшь, — наконец произнёс Стёпа. — Разве у царя такие сыновья бывают? Я и то лучше тебя одет. На тебе и башмаков даже нет…

— Это ничего не значит, — возразил настойчиво мальчик. — Хотя я знаю, что вы поверить мне не можете и что я ничем не могу доказать этого, я всё-таки утверждаю, что я сын царя.

Здесь даже Коля не выдержал и засмеялся. Только я один верил таинственному мальчику и с участием слушал его.

— Вы нам басен не рассказывайте, — произнёс Коля своим тоном, не терпящим противоречия, однако уже вежливо. — Мы знаем, что такое царь, и каким должен быть его сын. Вы же похожи на самого бедного мальчика, которого я когда-либо встречал. Наверное вы — нищий.

— Нет, я не нищий, — с живостью возразил незнакомец.

Стёпа сел, не переставая бросать на мальчика враждебные взгляды, а тот продолжал отвечать нам, как преступник судьям.

— Я живу, — продолжал мальчик, — с родными. У нас маленькая лавочка. Отец стар и слеп. У меня есть мать и брат помоложе меня. Мы живём в этом доме всего несколько дней. Лавочку же мать откроет дня через два, так как дождь испортил весь товар, когда мы переезжали. Вы видите — я не нищий.

Я перестал его совершенно понимать. Разочарование вмиг охладило моё участие к нему.

— Ну вот, — расхохотался Стёпа, — я ведь говорил, что ты врёшь — и так оно и вышло! Вишь ты, какой царский сын нашёлся. Батька твой, говоришь, лавочник. А может вор. Я бы тебе ужо ухо расквасил, кабы ты не такой худой был. Знал бы в другой раз, как врать. На гору же больше не смей приходить. Хозяева этой горы — вот они, — он с гордостью указал на нас, — и сюда никому приходить нельзя.

— А всё-таки я сын царя, — повторил мальчик с убеждением. — То, что вы мне сказали, меня не удивляет, так как здесь мне все тоже самое говорят. Но ведь всё это я "здесь" слышу. "Там" же — я сын царя, — он сделал ударение "там", — у меня прекрасный замок, отделённый от других золотыми прутьями. В моей конюшне двенадцать серебряных лошадей. Мой учитель и друг, старый "Наставник", первый советник царя, отца моего. У нас есть враг "Красный Монах", с которым я недавно сражался. В наших лесах живут львы, слоны, носороги, тигры, и я охочусь на них со своими стальными собаками. И много, много чудесного есть в нашем царстве. Отец же всегда сидит на троне из золота и слоновой кости: у него борода белая и густая, как баранья шерсть и спускается до первой ступени трона.

— Подождите, — прервал его Коля, — я сейчас уличу вас в обмане. Отвечайте, вы носите одежду сына царя или бедняка?

— Бедняка, — ответил таинственный мальчик, улыбаясь.

— Хорошо. Отец ваш лавочник и живёт со вчерашнего дня в нашем доме. Вы так сказали.

— Мой отец слепой. В лавочке же находится мать, и живём мы в вашем доме.

— У вас есть ещё брат?

— Да, моложе меня и все его любят.

— Вот видите, — уже снисходительно произнёс Коля, — я и докажу, что вы нас обманываете: мы ведь знаем, что у каждого человека есть один отец; но так как ваш отец-лавочник не может быть в то же время и царём, и так как у каждого мальчика может быть только один отец, то и выходит, что вы нас обманываете.

Он с торжеством, словно хорошо решил задачу, посмотрел на мальчика, но тот нисколько не смутился и, улыбаясь, сказал:

— Я сяду подле вас, так как устал стоять. Я очень скоро устаю.

И когда сел, то продолжал:

— "Здесь", — он опять сделал ударение, — здесь, действительно, выходит так, как вы говорите. Здесь я почему-то сын лавочника, у меня младший брат и я в одежде бедняка. Однако всё это здесь, вот здесь, на земле. Но в том-то и дело, что я живу не "здесь", а "там".

Он опять подчеркнул свои слова, и я почувствовал, что у меня зашевелились волосы на голове. Очарование вновь овладело нами.

— Я ничего не понимаю, — произнёс Коля, совершенно озадаченный. — Что значит — здесь и что значит — там?

— Что понимать, — рассердился Стёпа, дать бы ему вот так, раз!.. — Он уже поднял руку, но я во время успел удержать его.

Таинственный мальчик даже не пошевелился, чтобы защитить себя, и улыбался своей загадочной улыбкой.

— Я вам объясню, — просто сказал он. — Моя настоящая жизнь есть то, что у вас называется сном. Когда-то, будучи ещё очень маленьким, я думал так же, как вы. Я верил, что живу здесь, на земле, что отец мой лавочник, что сон дан для отдыха. Но с восьмилетнего возраста я стал учиться, перечитал много книг, сам --">