Александр Иванович Папченко - Большой и Маленький

Маленький и от несуразности вопроса выразительно развел руки.

— Ну, ладно, — шкет, словно потеряв всякий интерес к беглецам, повернулся к ним спиной… Маленький облегченно вздохнул… и вдруг получил резкий удар кулаком в лицо.

Тем временем, не торопясь, подошли остальные.

— Да ладно тебе, Клок. Чего ты к ним пристал? — отделился от толпы крепыш, жилистый парень в тесных очках, с никелированной цепочкой на запястье.

Подойдя, он небрежно отодвинул шкета в сторону:

— Не видишь разве? Мальчики гуляют. Никому не мешают. Да?

— Да, выдавил Маленький, сутулясь.

Все это время Большой стоял, прижав к животу магнитофон, и отрешенно, словно происходящее здесь его не касалось, изучал носки своих пыльных кроссовок. Осторожно пошевелившись он вдруг почувствовал, как затекли у него пальцы, судорожно сжимавшие магнитофон.

— Ну, что ты молчишь? — повернулся к нему крепыш.

— Я? — переспросил Большой.

— Ты-ты.

«Бить будет», — подумал Большой и в ту же секунду зажмурился, увидев летящий к лицу кулак. Но крепыш не ударил. Неожиданно, зверея, он заорал:

— На колени, сука! На колени, мразь! — и, ухватив Маленького за рубашку, дернул вниз. Маленький, опустив голову, впился глазами в заскорузлую руку крепыша, черную, не то от загара, не то от впитавшейся грязи, с корявыми ногтями на желтых от никотина пальцах. Сейчас он ненавидел эту руку, тянувшую его вниз, больше, чем самого крепыша.

«Не можно! Нельзя!», — что-то жалобно пискнуло у него в голове. А другой голос, спокойный и рассудительный, уговаривал: «Почему нельзя? Стань. Подумаешь, что тебе сделается? И сразу все кончится. Они отстанут от тебя. Ты же слабый. Тебе можно».

Стало тихо.

«Нет, — вдруг понял Маленький, и эта мысль была как водораздел. Ушли сомнения. На душе стало легко. — Пусть убивают. Пусть. Но я не стану».

— Не хочет, — удивился крепыш, и, обращаясь к Большому, добавил, — Сейчас его убивать будут.

Большой с натугой улыбнулся. Ясно, мол, мы то с тобой понимаем, что это только шутка.

— Ты чего лыбишься, гад?! Гнида, падла, сволочь! Ну? На колени, мразь, а то урою!

Краем глаза Большой увидел, как шкет и еще кто-то бросились к нему.

«Почему я? Я?! Почему не Маленький?» За всю свою долгую, как казалось Большому, жизнь, он еще ни разу не попадал в такую ситуацию и поэтому был не готов. У него не было того опыта, который бы подсказал ему, что самое трудное — это первый шаг, — не уступить, а там уже будет легче.

«Никогда!» — вихрем пронеслось в голове Большого, и, неожиданно для себя, с удивлением и облегчением, он заметил, что стоит на коленях.

«Я?! Я? Сейчас все кончится. Стыдно…» Тупая, как бревно стенобитной машины, мысль стучала в затылок: «Встань, встань, встань, встань…»

Крепыш ласково погладил Большого по голове.

— Вставай, кореш.

Большой вскочил, затравленно улыбаясь.

— Эй, мужики! — раздался издалека чей-то голос. Крепыш дружески похлопал Большого по плечу, щелкнул клавишей магнитофона, который тот все еще прижимал к животу, и, под оглушающий грохот рока, вместе с компанией удалился прочь.

«Хорошо. Громко. Можно. Не. Говорить. Не. Слышать. Не. Думать!» Стучало в висках Большого.

Маленький стоял, прислонившись к забору, и носовым платком утирал кровь с лица.

— Видал, как они нас раскатали?! — прокричал Маленький весело, — вот гады! Подловили. Губу… вон разбили. Он мне как врежет, думал, челюсть пополам, ха-ха, а только губа. — Оттянув пальцем губу, он долго, косясь, разглядывал её изнутри, потом, отпустив, поелозил языком и подошел к Большому.

— Пошли, что ли? — весело спросил Маленький, привычно заглядывая ему в лицо, но заметив остановившийся взгляд, потупился.

«Догнать! Смешать с грязью. Землю заставить жрать», — думал Большой, понимая, что произошедшее не поправить, даже если он перебьет всю компанию. И, тем не менее, не желая принимать этого, повторял и повторял: «Соберу пацанов. Поубиваю» Горячая волна стыда ошпарила его сознание, заставляя корчиться. «Вдруг Маленький не заметил? Не до того ему было», — пришла Большому спасительная мысль.

— Пошли, что ли? — Маленький тронул Большого за локоть. И по этому осторожному, как к больному, прикосновению, и сочувственному тону Большой понял, что Маленький видел все.

— Пошли, — выдавил Большой.

Маленький шагнул и вдруг с удивлением заметил, что ничего в мире не изменилось. По прежнему воздух был чист и прозрачен. По прежнему --">