Антон Федорович Андросов - Похищение поющего автобуса

собираются транслировать на всю страну. Наша школа станет знаменитой и престижной. Наконец-то у меня появится возможность перевести ее в разряд гимназии. Повышение окладов, полная самостоятельность, свой расчетный счет...

— На Новый год? — тихонько перебила Анна Ивановна, мысленно прощаясь с домашними, с елкой, с мандаринами и подарками.

— Не пугайтесь. Запись состоится тридцать первого декабря утром. Соответственно, дома вы будете вечером тридцать первого. Мы же понимаем, так сказать, традиции.

— Когда выезжаем?

— А выезжаете, Анна Ивановна, завтра. Тридцатого декабря. Понимаю, понимаю, слишком поздно сообщили. Но вы же знаете, как это все бывает... Но вы не волнуйтесь, организация, так сказать, — на высшем уровне! Полтора дня пути в комфортабельном автобусе наших спонсоров, риэлторской компании «Плюс-Минус». Полный пансион, подарки детям. Вам — грамота за активное участие и премия. А компанию вам составит Борис Борисович, так сказать, учитель физики. Для обеспечения охраны и порядка.

Анна Ивановна кивнула, встала.

— Одну минуточку, Анна Ивановна! — директор вскочил. — Давайте уточним список ваших едущих, так сказать, питомцев.

— Двое болеют, — стала вспоминать учительница. — У Малочкина три брата-близнеца родились. Уссурийский отпросился. Остается одиннадцать человек.

— И Клюшкин? — вскарабкался обратно в кресло директор.

— И Клюшкин.

— И Огурцов?

— И Огурцов.

— И Булкин?

— А что Булкин? — заволновалась Анна Ивановна.

— Анна Ивановна, мы тут решили на педагогическом, так сказать, совете. В общем, Плюшкина, Булкина и Огурцова лучше не брать. Всем будет хорошо, и честь хора не пострадает.

— Как это — не брать?! — возмутилась Анна Ивановна.

— Они недостойны петь новогодние песни на всю, так сказать, страну.

— Как это — недостойны? Булкин солирует, у Плюшкина — идеальный слух, а Огурцов...

— Но как же честь хора и школы?

Анна Ивановна подошла к столу и гордо посмотрела вниз, на директора.

— Тогда я отказываюсь от поездки!

Глава II

СВОДНЫЙ ХОР

В кабинете пения и музыки шумели. Толик Клюшкин — прыщавый, носатый и лохматый шестиклассник — мучил пианино. Вся хоровая разношерстная команда уже знала о завтрашней поездке.

— Это ужасно, — сказала Маша Балуева, ученица шестого «Б», красивая, как тридцать три Барби. — Два дня в автобусе... В холоде... Без телевизора...

— Правильно! Ужасно! — откликнулся Миша Мосько из седьмого «Д». — Без телевизора не поедем!

И тут же получил жеваной бумажкой по шее. Миша вскочил, замахал руками.

— Кто? Кто это сделал?

— Пушкин Александр Сергеевич! — пискнул с задней парты некто конопатый.

Миша сурово сдвинул брови и отправился к конопатому, потому что не сомневался: бумажка — дело его рук. Во-первых, конопатый был Васей Булкиным — наиподлейшим из первоклассников. А, во-вторых, на парте Булкина нагло лежали заготовленные бумажные снаряды.

Дойти Миша не смог. Ему подставили ножку. И, уже лежа под партой, Миша осознал всю неосторожность своего поступка. За Булкина заступился сам Олег Огурцов — огромный, бритый восьмиклассник. Он всегда заступался за Булкина, как за младшего дружка. Все это знали.

— Не тронь Булку, Моська, — грозно прорычал Огурцов, поднимая Мишу за ухо с пола. — И на поездку не гони. Не мешай людям круто отрываться!

— А я и не мешаю, — послушно улыбнулся Миша. — Это все Машка. Я и сам считаю, что нам просто повезло... Я знаешь как обрадовался, когда узнал?

Сидящая за соседней партой толстая Оля Быкова из шестого «Г» вздохнула и подумала: «Какие эти мальчишки злые». А вслух сказала соседу по парте худенькому очкастому однокласснику Гоше Габаритзе:

— Какие все эти мальчишки странные... Надо не ругаться, а думать о том, как подготовиться к поездке. Репетировать надо...

Гоша был отличником. При этом — воспитанным. И робким. Он просто кивнул и продолжал решать огурцовское домашнее задание. Почему? Вообще-то Гоша легко справлялся с задачами для восьмого и даже для десятого класса. А Огурцова он очень боялся и уже два года делал его домашние задания.

— И Машку не обижай! — Огурцов выпустил красное Мишино ухо.

Красавица Маша по-королевски посмотрела по сторонам. Впрочем, самоутверждаться ей было ни к чему. Ее и так любили все мальчики, а все девочки — не любили. Не заметили Машин триумф только четверо: рыжая Люська Степочкина из седьмого «А» — --">