Фрауке Шойнеманн - Дело о невидимке

головой:

– Но кому нужен твой старенький «Форд»? Он уже почти ничего не стоит.

– Как непочтительно ты говоришь о моём автомобиле! Он служил мне верой и правдой много лет! Да и тебе тоже, между прочим!

Это верно! Мой хозяин горячо любит свою машину и никогда не променяет её на другую, более новую модель. Во всяком случае, пока она ещё способна передвигаться.

Анна усмехнулась:

– Да, дорогой. Я знаю это – но подлый автоугонщик этого не знает, и он постарается найти такой автомобиль, который сможет продать за хорошие деньги.

Вернер пожал плечами:

– Да, вероятно. Но факт остаётся фактом: машина пропала. Пожалуй, я сейчас позвоню в полицию.

Громкое мяуканье напомнило Вернеру, что у него есть другое срочное дело. Он засмеялся.

– Да-да, вы правы! Я совсем забыл про вас. Вылезайте, сегодня мне не до поездки к ветеринару. – Он открыл маленькую дверцу на переноске. Мина и Макс выскочили из неё и стали носиться по коридору.

– Дети, успокойтесь! – одёрнул я их строгим голосом.

– Но, папа! Мы так долго сидели в этой ужасной коробке! – возмущённо мяукнула Мина. – Теперь нам нужно хорошенько размяться! – Юная чёрная кошечка с упрёком посмотрела на меня огромными глазами, и я понял, что больше не могу сердиться. Клянусь сардинами в масле, моя красавица-дочка вертит мной как хочет!

Тут примчался и её брат. От своей мамы Одетты он унаследовал шелковистую шёрстку и чёрные как ночь глаза. Как забавно: я чёрный кот, Одетта белая кошечка – а у наших детей всё наоборот. Но они, конечно, безумно красивые! Кира с радостью оставила бы всех. Но с её Бабушкой, энергичной русской старушкой, спорить невозможно. И поскольку Бабушка тоже живёт у нас и стала негласным шефом в семье Хагедорн, никаких дискуссий не было. Сначала мне было грустно, что малыши один за другим покидали наш дом, но теперь скажу вот что: двоих детей мне хватает за глаза!

Тем временем Вернер позвонил в полицию:

– С вами говорит Вернер Хагедорн! Я должен сообщить о краже моего автомобиля. Да, я припарковал его позавчера перед маленьким бистро на Халлерплац, а сегодня его там не оказалось. Тёмно-синий «Форд Мондео», государственный номерной знак НН-КТ 1234. – Потом он несколько раз пробормотал «хмм», «а-а», «да» и наконец закончил разговор. – Анна, я сейчас поеду в полицию и напишу заявление. Позвони, пожалуйста, фрау Вильмес и скажи, что сегодня я не привезу к ней котят. Ладно?

Анна улыбнулась:

– Конечно. Желаю удачно съездить в полицию.

* * *

Наконец-то покой! Мина и Макс мирно спят, прижавшись друг к другу, в своей корзинке, которая стоит в комнате у Киры. Анна у себя в комнате готовится к уроку в школе – потому что она репетир… репе… в общем, младшая учительница музыки и сейчас учится преподавать детям музыку в школе. Бабушка ушла к своей подруге, а Кира ещё в школе. Роскошно! Сейчас я посплю на моём самом любимом солнечном местечке – на диване в гостиной.

Я уже нашёл оптимальную позу для отдыха, устроившись на подогретой солнцем диванной подушке, но тут кто-то снова постучал в дверь. Ах ты кошачий клозет! Кого ещё там принесло? Надеюсь, что это почтальон: отдаст бандероль и быстро исчезнет.

Стук усилился, дверь открылась, раздались проклятья. Что такое? Это опять Вернер! Почему же он так быстро вернулся?

– Анна! – громко позвал он. – Анна, ты представляешь, что произошло? Нет, это невероятно! – Вскоре Вернер уже вошёл в гостиную и, шумно вздохнув, рухнул на диван. Из-за его веса я буквально взлетел в воздух со своей подушки и оказался на полу. Ауа! Нельзя же так!

Анна вышла из своего кабинета и села рядом с Вернером – прямо на МОЁ место, откуда я только что взлетел! Безобразие! Мало того – она зацокала языком и отпихнула меня ногой от дивана. Это уж вообще никуда не годится! Чтобы я, образованный и благородный домашний кот Уинстон Черчилль, терпел такое обращение!

Я обиженно зашипел и готов был уйти из комнаты с гордо поднятой головой – но мне помешало любопытство: я захотел непременно узнать, что случилось с Вернером, если он так разволновался. Поэтому я скромно улёгся рядом с диваном – впрочем, тоже вполне комфортно: на пушистом и освещённом солнцем краешке ковра.

– Что же это было? – не выдержала Анна. – Неужели автомобиль всё-таки стоял перед гастрономической лавкой, а Сандро ослеп?

Вернер покачал головой:

– Нет, это не Сандро ослеп, а у меня поехала крыша.

Насколько я мог судить с моего нового места, Анна удивлённо --">