Леонид Маркович Вайсберг - Тайна корабельного кладбища. И я плавал по Дунаю

неприятеля. Ясно, что не в одиночку.

Ольга поджидала меня в школе. Я поразился, как много успели ребята за день. Окна вымыты, полы натерты до зеркального блеска, по подоконникам расставлены цветы. Вскоре после моего прихода ребята сделали перерыв. Болтали мы долго. Я рассказывал им о своей школе. Ну, это для вас не так интересно. В вашей школе — ничуть не хуже. Лучше перескажу то, о чем говорили чешские пионеры. Не по порядку. Как запомнил.

— Когда Юрий Гагарин приезжал в Прагу, — в такт словам размахивал руками мальчик, который предложил ребятам взять надо мною шефство, — мы встречали его всем отрядом. Да что там мы! Весь город встречал.

— Стенгазету мы в «Спутник» переименовали!

— У каждого портреты космонавтов есть!

— Кружок космонавтов организуем!

Ребята говорили разом. Так горячо, так по-нашему, что мне почудилось, будто я не в Праге, а в своем классе. Честное пионерское! Вот встанет сейчас Петька Вихров и, запустив пятерню в шевелюру, предложит немедленно начать строительство космического корабля «Пионер-1».

— Будем строить пионерскую ракету, — словно угадав мои мысли, сообщили ребята.

Ольга приколола мне на куртку значок в память танкиста Гончаренко. Крошечный танк на постаменте.

— Ты тоже в кружке космонавтов? — спросил я.

— Нет. Я больше химией увлекаюсь.

— И я! Только все равно в космонавты пойду.

— Знаешь, Павлик, какую мы недавно награду получили? — это говорил все тот же мальчик.

— Не знаю.

— Почему именно мы? — строго спросила Ольга.

— Мы — это значит все пионеры Чехословакии, — уточнил мальчик.

— В память о народном герое Юлиусе Фучике у нас каждый год присуждается Премия мира. Происходит это восьмого сентября. В день казни Фучика. Премию получают выдающиеся борцы за мир. И вот ее получили чехословацкие пионеры.

— Поздравляю, ребята! Очень здорово! Расскажу своим, что вы теперь не просто пионеры, а лауреаты. Сколько вас всего?

— Больше миллиона!

Миллион лауреатов! Это понимать надо!

Я бы до ночи просидел в школе, но ребятам надо было заканчивать работу.

Улица встретила нас ослепительным солнцем и тропической жарой. Асфальт размяк, и на нем, словно в воске, оставались отпечатки ног.

— Сходим к алхимику? — Ольга шагала рядом, старательно переступая через трещины тротуара. Ишь ты, тоже в «черточки» играет. Как наши девчонки. Наступишь на трещину или черточку — значит ты черт.

— Откуда он тут взялся?

— Есть один. В Пражском Граде, на Золотой улице.

— Алхимик?

Ольга, не отводя глаз от тротуара, кивнула головой.

— Золото изобретает?

Она снова кивнула.

— Тогда идем. Мне нужно с ним по одному вопросу посоветоваться, — я рассказал Ольге о своем плане свержения буржуев и опытах с ртутью. План она одобрила, а вот ртуть взяла под сомнение.

— Почему? — допытывался я.

— Заморозить ее сильно нельзя — затвердевает. Это раз. Чуть подогреешь — кипит. Это два.

— А из чего тогда изобретать?

— Не знаю.

— Спрошу у алхимика. Может, он подскажет что-нибудь подходящее.

Ольга улыбнулась и завела разговор о другом.

— С кем ты переписываешься?

— Пока ни с кем. А буду с Францем в Вене и Ференцем в Будапеште. Если хочешь, то и с тобой…

— Хочу. Меня вчера два письма дома ожидали. От Ольги Дорониной из города Электросталь и Светланы Кобзарь из Симферополя. Хорошие подруги. Всем, всем делятся… Даже о мальчиках, которые нравятся, рассказывают…

— Фу-у! Чепуха на постном масле. Я тебе буду писать о другом. О книгах, учебе, наших ребятах. А о девчонках не буду. Мне из них ни одна не нравится. И вообще я никогда не женюсь!

— Ну!

— Космонавту не нужна жена. Он должен быть свободен от всего, чтобы в любой момент выполнить приказ.

— Вот ты какой!

— Я посвящу себя космосу!

— Говоришь так, словно в монастырь собрался.

— Тебе не понять. Мужская наша профессия…

— Да ну тебя! Прежде выучись на космонавта — потом важничай. «Мужская наша профессия», — передразнил меня Ольга.

— Хочешь, честное пионерское под салютом дам?

— Что не женишься?

— Далась тебе эта женитьба! Что космонавтом стану.

— Не надо. Станешь — хорошо. Не станешь — беда небольшая.

Нет, с этой рассудительной девчонкой было невозможно говорить на серьезные темы. Я, можно сказать, в космос рвусь, а она меня все время на землю опускает…

Золотая улица --">