Николай Алексеевич Некрасов - Школьник

Не пьёт! отступились… Кто ловит пиявок

На лаве,^[4] где матка колотит бельё,

Кто нянчит сестрёнку, двухлетнюю Глашку,

Кто тащит на пожню^[5] ведёрко кваску,

А тот, подвязавши под горло рубашку,

Таинственно что-то чертит по песку;

Та в лужу забилась, а эта с обновой:

Сплела себе славный венок,—

Всё беленький, жёлтенький, бледно-лиловый

Да изредка красный цветок.

Те спят на припёке, те пляшут вприсядку.

Вот девочка ловит лукошком лошадку:

Поймала, вскочила и едет на ней.

И ей ли, под солнечным зноем рождённой

И в фартуке с поля домой принесённой,

Бояться смиренной лошадки своей?..

Грибная пора отойти не успела,

Гляди — уж чернёхоньки губы у всех,

Набили оскому: черница^[6] поспела!

А там и малина, брусника, орех!

Ребяческий крик, повторяемый эхом,

С утра и до ночи гремит по лесам.

Испугана пеньем, ауканьем, смехом,

Взлетит ли тетеря, закокав птенцам,

Зайчонок ли вскочит — содом, суматоха!

Вот старый глухарь с облинялым крылом

В кусту завозился… ну, бедному плохо!

Живого в деревню тащат с торжеством…

* * * (отрывок из стихотворения «На Волге»)

Я рос, как многие, в глуши,

У берегов большой реки,

Где лишь кричали кулики,

Шумели глухо камыши,

Рядами стаи белых птиц,

Как изваяния гробниц,

Сидели важно на песке;

Виднелись горы вдалеке,

И синий бесконечный лес

Скрывал ту сторону небес,

Куда, дневной окончив путь,

Уходит солнце отдохнуть.

.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .

О Волга!.. колыбель моя!

Любил ли кто тебя, как я?

Один, по утренним зарям,

Когда ещё всё в мире спит

И алый блеск едва скользит

По тёмно-голубым волнам,

Я убегал к родной реке.

Иду на помощь к рыбакам,

Катаюсь с ними в челноке,

Брожу с ружьём по островам.

То, как играющий зверёк,

С высокой кручи на песок

Скачусь, то берегом реки

Бегу, бросая камешки,

И песню громкую пою

Про удаль раннюю мою…

Дядюшка Яков

Дом — не тележка у дядюшки Якова.

Господи боже! чего-то в ней нет!

Седенький сам, а лошадка каракова;^[7]

Вместе обоим сто лет.

Ездит старик, продаёт понемногу…

Дай ему свёклы, картофельку, хрену,

Он тебе всё, что полюбится, — на!

Бог, видно, дал ему добрую душу.

Ездит — кричит то и знай:

«По грушу!^[8] но грушу!

Купи, сменяй!»

«У дядюшки у Якова

Сбоина макова^[9]

Больно лакома —

На грош два кома!

Девкам утехи —

Рожки, орехи!

Эй! малолетки!

Пряники редки,

Всякие штуки:

Окуни, щуки,

Киты, лошадки!

Посмотришь — любы.

Раскусишь — сладки,

Оближешь губы!..»

— Стой, старина! — Старика обступили,

Парней, и девок, и детушек тьма.

Все наменяли сластей, накупили —

То-то была суета, кутерьма!

Смех на какого-то Кузю печального:

Держит коня перед носом сусального;^[10]

Конь — загляденье, и лаком кусок…

Где тебе вытерпеть? Ешь, паренёк!

Жалко девочку сиротку Феклушу:

Все-то жуют, а ты слюнки глотай…

«По грушу! но грушу!

Купи, сменяй!»

«У дядюшки у Якова

Про баб товару всякого.

Ситцу хорошего —

Нарядно, дёшево!

Эй! молодицы!

Красны девицы,

Тётушки, сёстры!

Платочки пёстры,

Булавки востры.

Иглы не ломки,

Шнурки, тесёмки!

Духи, помада,

Всё — чего надо!..»

Зубы у девок, у баб разгорелись.

Лён, и полотна, и пряжу несут.

«Стойте! не вдруг! белены вы объелись?

Тише! --">