Галина Ильинична Грановская - Федька и гусь

холодно, неуютно и пахло чем-то неприятным, какой-то химией. Федька поставил корзину на пол и, привстав на цыпочки, чтобы казаться повыше ростом, протянул в окошечко кассы деньги.

– Один билет до Лесновки.

Толстая тётка, даже не взглянув на него, взяла деньги, отщёлкала что-то на своем компьютере и выдала ему маленькую бумажку.

Когда совсем рассвело, Федька с Серым были уже в Лесновке. Выгрузившись из автобуса, Федька прошёл по пустынной улице, а за последним домом свернул на узкую тропу, ведущую к озеру. Надеюсь, не заблудимся, сказал он, обращаясь к гусю.

Федька дорогу знал хорошо – сколько раз ездил сюда с дедом на рыбалку! Хотя сейчас и припорошённый снегом лес, и луг перед озером, – всё выглядело совсем по-другому. На опушке тропа стала менее утоптанной, а потом и совсем оборвалась. Зато появилось множество птичьих следов. И ещё каких-то – то ли собаки из деревни здесь гуляли, то ли зайцы, то ли лисы с волками… Да нет здесь никаких волков, пытался подбодрить себя Федька. Откуда им взяться? Лесок реденький вокруг озера, летом здесь всегда полно народу, а лисы и волки покой любят. Не говоря уж о медведях. Впрочем, медвежьи следы он бы сразу узнал. У медведя след крупный, а эти больше на собачьи смахивают.

– Не бойся, Серый, – утешал Федька вслух то ли гуся, то ли себя. – Семёныч говорил Большое озеро и зимой не замерзает, потому что там внизу бьют ключи. И рыбка в нём плавает, без еды не останешься.

Вот так стоял Федька на берегу и, глотая слезы, уговаривал своего гуся, не желавшего покидать корзину.

– Лети, дурак! Тут хоть какой-то шанс есть уцелеть, на озере тебя никто не достанет.

В самом деле, весной здесь и другие гуся останавливаются, может, подберут и его Серого. Как в той книжке про Мартина. А дома не будет никакого покоя, съедят же, в прямом смысле, съедят.

Ближе к вечеру Федьку разыскал дед.

Федька сразу понял, что это он, едва только заметил, как на берегу появился человек. Спускаясь к воде, он на мгновение скрылся в кустах, а через пять минут был уже рядом. И Федька разревелся как маленький.

– Нюни-то чего распускать? – сердито произнес дед, спускаясь к воде. – Виноват, а ревёшь, как будто тебя обидели. Встаём утром – ни тебя, ни гуся! И как тебе такое в голову пришло?

– А чего она сразу… зарезать-зарезать…

– C каких щей ты в него вцепился? Не щенок, не котёнок. И даже не свинья. Ты подумал, на что их разводят-то? – Дед постучал пальцем по лбу. – На еду! Гусь птица домашняя, обыкновенная.

Это для вас обыкновенная, хотел сказать Федька, но не в силах был произнести ни слова. Отвернулся, подхватил корзину и зашагал вдоль берега. Обидой горло заклинило. Он живой, такой же, как ты и я. И птицы, и звери – чем они от нас-то отличаются? Они все понимают. И думать умеют не хуже человека. Всё живое мыслит, так в одной передаче по телеку говорили. И чувства, они даже у дерева есть, говорили. Опыты проводили – сажали в одну ямку два дерева, они прямо не росли, друг от друга отклонялись, оставляли пространство соседу. А гуси вообще очень умные…

Дед догнал его и обнял за плечи.

– Ладно, это я так, – покашлял виновато. – Сержусь от того, что ты переполошил всех. Не пропадёт твой гусь, обещаю.

Федька поднял на него глаза.

– А как ты догадался, что я сюда поеду?

– Просто подумал, куда бы я сам поехал, если бы захотел от всех спрятаться. Тут один ответ… в сторожку на озеро.

У Федьки закололо в носу, на глаза снова набежали слёзы.

– Я знал, что ты догадаешься, – шмыгнул он носом. – Слушай, дед, а давай здесь жить останемся? Собаку заведём…

Он, конечно, понимал, что всё это глупости, не бросит дед города, где у него и работа, и приятели, и поликлиника неподалеку.

– Сам об этом мечтаю, – вздохнул неожиданно дед. – Только ничего из этого не получится. Ты малой, я больной, с радикулитом. Годы уже не те, чтобы в хижине жить. Да и нету её, по сути дела, – оглядел избушку. – Прогнило тут все, холодная, без печки.

– Мы всё сделаем! Ты же баньку в сарае сделал? И здесь печку сложишь!

– Нет, Фёдор, не поймут нас. И тебе в школу нужно ходить.

– Ну и пусть не понимают, – рассердился Федька. – А школу я через год брошу… ну или через два, – добавил неуверенно. – Я конюхом буду. Или фермером. Зачем мне эта литература с английским? Помнишь, ты мне рассказывал, как ты в детстве жил, какая классная жизнь была тогда в вашей деревне… Слушай, а давай поедем туда! Недалеко ведь от райцентра, каких-то пятьдесят --">