Ксения Андреевна Кабочкина - Приключения Локет Диндивис и её друзей

говорила Люся тоном заботливой няни, успокаивающей неразумного малыша, поправляя на порванном платье Локет розочки и пытаясь стереть засохшую грязь. – Это Жю. Не пугайся, она своя…

– Но она же, – Локет еще плохо соображала, однако уже начала оправляться от потрясения. Слишком уж много неожиданностей за день.

– Ну, ладно. Я – Локет,… – из ее груди вырвался горький вздох. Окончательно успокоившись, она протянула руку:

– Приятно познакомиться.

Выслушав подробный рассказ Люси, Жю отставила кружку с недопитым чаем и сказала:

– Решено. Я тебя переодену, загримирую в собаку.

Она помолчала, улыбнулась своим мыслям и продолжила:

– Рано или поздно генерал Котович вспомнит твои ловкие лапы, беспредельную храбрость и беззаветное бескорыстие. Он по тебе соскучится, – Жю хихикнула, – И соскучится так, что будет готов грызть землю, чтобы вернуть тебя обратно. А ты к тому времени уже будешь лучшим бойцом у генерала Собакова. Ну как идея?

– По-моему отличная, – восторженно отозвалась Люся. – А как тебе, Локет?

Девушка медлила с ответом. Предательство она всегда считала худшим из пороков. Но разве она совершает предательство? Нет, Котович сам выставил ее за дверь, и теперь у нее ни куска хлеба, ни крова, потому что ее домом уже много лет были казармы.

– Ну? – торопили ее подруги.

– Да, мне… тоже… нравится,… – нерешительно произнесла Локет.

А Жю вдруг вытащила из кармана волшебный шар, протянула ей:

– Это, кажется, твое? Возьми.

– Откуда он у тебя? – подозрительно спросила Локет.

– Воровка отдала, – пожала плечами Жю, – когда я ее слегка помяла у городской стены.

Локет недоверчиво смерила взглядом среднего размера болонку. Впрочем, ловкость и сила от роста не зависят. Уж это она знала точно.

– Спасибо, Жю, – Локет обеими руками пожала лапу, протянувшую ей шар. На этот раз – горячо и искренне, как другу.

– Рада помочь. – Улыбнулась Жю, – А теперь – к делу…

Через час Локет уже не узнавала себя в зеркале. На нее из стекла смотрела небольшая, хорошенькая собачонка непонятной породы.

– Ого, здорово! – выдохнула она.

– А теперь я познакомлю тебя с генералом Собаковым…

Вот и собачий лагерь. Генерал Собаков оказался молодым и невероятно симпатичным. Еще издали он приметил приближающуюся парочку.

– О, Жю, ты привела новенькую? – заворковал он, пристально рассматривая Локет. – Прекрасно, прекрасно. Как тебя зовут?

– Ло… – Договорить Локет не успела, Жю пребольно наступила ей на лапу.

– Меня зовут Ло, – поправилась Локет. – А Вы – генерал Собаков? Я много слышала о Ваших подвигах.

– О, да, – генерал расплылся в широкой улыбке и подмигнул девушке.

Локет почувствовала, как в ней нарастает волна неприязни к этому откормленному, гладкому псу. Не зная, как заглушить ее, она вдруг по-военному четко выпалила:

– Можно обратиться, генерал?

– Можно, – милостиво разрешил тот, удивленно приподняв бровь.

– Какое у меня будет первое задание?

Собаков поморщился, еще раз окинул щуплую фигурку Ло подозрительным взглядом, совсем не по-генеральски почесал за ухом:

– Дай-ка подумать.

В это время из глубины помещения послышались крики, шум.

– Шагай спокойно, иначе загрызу, – сердито рычал один голос.

– Отпустите, я должен найти Локет! – взывал другой, звонкий, до боли знакомый. Это был Александр. У Локет сжалось сердце.

– Вот тебе первое задание, – сразу нашелся Собаков. – Будешь носить арестованному еду.

Он показал, в какую именно камеру поместят пленного кота, в какое время нужно приносить ему миску с похлебкой, куда и как ставить, не открывая решетку. Но Локет ничего не слышала. Ее сковал непередаваемый ужас: милый Александр, ненаглядный, любимый, такой преданный и великодушный в плену у собак…

– Эй, Локет, – тихо позвала ее Жю.

Собакова рядом не было. Оказалось, так и не добившись от Ло ответа, не выяснив поняла ли новенькая его инструкции, он махнул на бестолковую лапой и ушел.

– Локет, – шептала Жю, пытаясь сунуть ей в пальцы что-то холодное и тяжелое – вот ключ от камеры, освободи своего героя. Только не сейчас, ночью – иначе погубишь и себя, и меня…

В полночь старая, неизвестно кем брошенная рогожа между пустующей второй камерой и камерой под номером один, где томился Александр, зашевелилась, из-под нее вылезли сначала две изящных лапки в кожаных сапожках с замочками в виде сторожевых собак. Потом еще две лапки в перчатках, из каждого пальчика --">