Микола Васильович Білкун - Женька Жменька - Эдисон

Николай Васильевич Билкун Женька Жменька – Эдисон

Глава первая, из которой ничего пока не ясно

Было темно, потому что была ночь. Собственно, было не так уж темно: с неба светила луна, а на пляжном столбе раскачивался фонарь. Фотопленку в такой темноте не взялся бы проявлять даже начинающий фотолюбитель, но договоримся сразу: было довольно темно, потому что ни одно тайное событие не происходит в полдень или после завтрака.

Все тайное специально откладывают до ночи и ночью совершают независимо от того, темная она или нет.

Но на этот раз действительно была ночь, и все спали, а где еще не спали, то собирались спать. Уснуло и море, потому что город стоял на Черном море.

Не спали в городе только врачи скорой помощи, дежурный милиции, один сторож, страдавший с детства от ревматизма, Женька Жменька и Котя Ворох. Как потом выяснилось, не спал этой ночью еще один гражданин, но о нем позже.

Женька Жменька и Котя Ворох должны были спать. Это не правда, что если бы они спали, мне нечего было бы о них рассказать... Если бы они спали, как все дети, я просто бы начал свой рассказ со второй главы. Они бы от этого только выиграли… Но не об этом…

Вы, конечно, знаете, что все действующие лица литературного произведения называются героями, независимо от того, совершают они что-то героическое или нет. Так вот, с литературной точки зрения Женька и Котя бесспорно — герои, но в жизни их героями никто бы не назвал. И не потому, что вид у них был не очень героический: Женька — худой, высокий, с длинными руками и ногами, с длинным носом и мечтательными глазами, которые он подолгу задерживал на чем-нибудь, когда задумывался; Котя, наоборот, круглый, как яблоко, любящий поесть, он и сейчас, глубокой ночью, что-то сосредоточенно жевал, — а потому, что эти такие обычные и даже симпатичные ребята шли совершать преступление. Организатором преступления был Женька, Котя — соучастником.

Котя нехотя плелся позади Женьки (он только жевал с охотой), но Женька не ​​обращал на него никакого внимания. Они шли, прижимаясь к стенам, но иногда свет фонаря падал на Женьку, и тогда его тень была похожа на Буратино. Котина тень напоминали блин.

— Как же мы ее резать будем? — хриплым от волнения голосом спросил Котя.

— Как, как... Кусачками, конечно. Зачем же я их брал, по-твоему?

Несколько шагов прошли молча, но Котя снова не выдержал:

— Ту, что у кинотеатра или ту, что у аптеки?

Женька немного подумал. Он и сам толком не знал, но подумав, ответил степенно, как и подобает организатору преступления:

— Иди молча, там видно будет.

Но Котя не унимался. Вообще-то ему давно уже расхотелось идти, и он шел просто по инерции, не скрывая этого от Женьки и сетуя вслух:

— Иди, иди… А я физику не выучил. Опять двойка будет...

Женька внезапно остановился, да так, что Котя ткнулся носом в его спину. Женька обернулся и сложил руки на груди.

— Как ты думаешь, Котька, Эдисон был великий физик?

— Он был это... ну, изобретатель.

— Правильно. Однако быть великим изобретателем — еще не значит все знать и иметь по всем предметам пятерки.

— Ну-у-у ... — попытался что-то возразить Котя, но где ему было спорить, когда Женька уже завелся и продолжал развивать свою мысль.

— Человек только тогда может что-то изобрести, когда он знает не все и делает что-то вначале неправильно. Вот хотя бы этот Эдисон. В школе он учился на одни двойки.

— Ну-у? — недоверчиво протянул Котя.

— Чтоб я пропал! В одной книге я даже фотографию его дневника видел, и там ни одной тройки, только двойки.

— И по физике?

— И по физике.

Женька, честно говоря, приврал — никакого дневника он, конечно, не видел, но Котя на некоторое время успокоился, и дальше они шли молча.

Но недолго. Какая-то тревога все же одолевала Котю.

— Слушай, Жень, а если поймают? А если милиция?

Женька, не оборачиваясь, пожал острыми плечами:

— Не знал, что ты такой трус. Все может быть, но для этого мы ночью и идем, чтобы не попасться.

Однако Котя уже не мог остановиться.

— А она тебе очень нужна? Может, обойдемся?

--">