Лиза Адамс - Русалочка и Волшебная Звезда

Перестань бессмысленно повторять человеческие выражения, – тихо попросила его Русалочка. – У тебя нет ног – всего лишь смешной хвостик закорючкой.

– Ну и что? – продолжал возмущаться конёк. – Всё равно это никому не даёт права налетать на порядочных морских коньков и грубо толкаться.

Тритон, который потихоньку приходил в себя, откашлялся и вежливо проговорил:

– Ах, простите, сударь, но я сделал это не нарочно. Дело в том, – он опасливо оглянулся на окно кухни и зашептал, – дело в том, что бабушка сегодня как-то особенно сердита. Она только что разогнала всех поваров и поварят. Простите, ваша светлость, – по всем правилам придворного этикета обратился он к Русалочке, – но мне отчего-то кажется, что бабушка так сердится именно из-за вас.

– Мне тоже так кажется, – вздохнула Русалочка. – Но что же делать? Похоже, от судьбы не уйдешь. – Она направилась в сторону кухни.

– Погоди, – попытался остановить её конёк. – Может быть, немножко попозже, – он умоляюще посмотрел на свою приятельницу. – Вдруг бабушка немножко успокоится и не станет тебя ругать?

– Нет, дружище, – Русалочка пожала плечиками. – Лучше уж сразу. А то неизвестно, каким невинным существам еще достанется из-за меня.

– Ладно, – согласился конёк. – В любом случае я буду ждать тебя тут и ни на минутку не отлучусь.

Заручившись обещанием Русалочки вести себя кротко и вернуться сразу, как только бабушка соизволит её отпустить, конёк распрощался с тритоном и пристроился к окошку, чтобы при случае подслушать и подглядеть.

Бабушка как раз заканчивала украшать блюда, предназначенные для утреннего завтрака, когда Русалочка, напустив на себя самый невинный вид, бесшумно проскользнула в кухню.

– Доброе утро, бабушка! – тихонько проговорила она.

– А, пропажа наша вернулась, – строго сдвинула брови бабушка. – Ну, и где же ты пропадала с утра пораньше?

– Я плавала смотреть на рассвет, – опустив густые реснички, ответила Русалочка.

– На что? – удивлённо переспросила Бабушка.

– На солнце, на облака. Бабушка, они такие красивые, – Русалочке показалось, что если вот прямо сейчас она сумеет объяснить бабушке, как было красиво там, наверху, то та больше не станет злиться. И, может быть, как знать, тоже однажды утром захочет взглянуть на это чудо.

Но бабушка ещё сильнее сдвинула брови, и продолжала:

– Дитя моё, я знаю много вещей, гораздо более красивых, чем рассвет, солнце и облака вместе взятые. Но я не позволяю себе ни свет, ни заря, бросить все свои морские дела, чтобы помчаться невесть куда и любоваться ими. Всему должно быть своё время, – наставительно сказала она и поглядела в глаза Русалочки, – а для тебя настало время готовиться к замужеству, как это делают твои более прилежные сёстры.

– Ах, бабушка, разве это так уж необходимо, – взмолилась Русалочка. – Я вовсе не хочу покидать свой родной дворец, чтобы стать женой какого-нибудь глупого задаваки-принца, который целыми днями будет занят лишь тем, что станет подсчитывать свои жемчужины и восхищаться собственной красотой! Он, чего доброго, захочет, чтобы я вовсе не выплывала на сушу, к людям!

– Замолчи немедленно! – прикрикнула на неё бабушка, и её хвост нервно заходил из стороны в сторону – точь-в-точь, как у обыкновенной кошки, которую кто-то по неосторожности сильно разозлил. – Об этом должна думать всякая воспитанная Русалочка и почитать такую судьбу за счастье. И ещё, мне надоели твои разговоры о людях! Ты так часто об этом толкуешь, что кажется, будто они тебе всего дороже. Русалочка, ты слишком много времени проводишь в Саду печали! – строго добавила бабушка.

– Но ведь цветы там так одиноки, туда даже рыбки не заплывают оттого, что в Саду им нечем полакомиться, – попыталась оправдаться Русалочка.

– Девочка моя, – голос бабушки немножко смягчился, – но таков порядок, и не мы его придумали. Люди, которые гневят великий Океан должны платить за свою дерзость. И разве не справедливо то, что они не погибают, а превращаются в прекрасные морские цветы и навечно поселяются в Саду печали. А одиночество – ну что ж, это не самая страшная кара.

– А по мне, нет ничего хуже этого, – осмелилась возразить Русалочка. – И что дурного в том, что я иногда с ними разговариваю?!

– Ты права, дурного в этом как будто ничего нет, – голос бабушки опять сделался жёстким. – Но твои сёстры говорят о том, что после разговоров с цветами ты уплываешь и подолгу остаёшься на --">