Виктор Семёнович Близнец - Земля светлячков

раз.
Кукушонок порхнул с ладони в окно, легко и незаметно, словно его и совсем тут не
было. Сиз опустил ноги с кровати. Знал, что тёплые туфли, кашне, сорочку, подтяжки — всё
ему приготовили заботливые руки Мармусии.
Закурил и, приговаривая: «Кхе! Добрый табак, чтоб его!» — с кольцами дыма в усах
потопал на улицу.
Стал в дверях, глянул, что делается в мире.
И снова, как в старое доброе время, полная луна висела над лесом. Там, на лугах,
грустно и мечтательно выводила песню стоусовка, так тихо и звонко было на земле, и звёзды,
бесчисленные звёзды, словно пучки красной калины, глядели с неба!
А Сизов дом? О, теперь у Сиза был новый дом, ещё краше прежнего.
Его строили всем миром. Из крепкого свежего дерева, хорошо выструганный, он
каждой дощечкой светился под луной — таким тёплым, золотым блеском, каким отливает
струганая сосна и смолка. А на доме… Сиз глянул и взволновано подкрутил ус. На доме
стояло не два, а три ветрячка. И все новые. Их принёс Вертутий. «Один пусть шумит тебе за
меня, — сказал брат Вертутий, — другой за Чублика, а третий, назло всем другим нашим
врагам, пусть крутится против ветра!»
Сиз попыхтел трубкой и толкнул чубуком ветряки. Все трое весело завертелись: один
мягко замурлыкал, как кот на солнцепёке, другой сухо, кленовым голосом тарахтел, а третий
шпарил крыльями против ветра. Словом, вели свою песню три ветрячка, ещё раз напоминали
всем, что в краю Длинных озёр по-настоящему настала тёплая летняя ночь.
— Кхе! Хорошо пахнет сосной! — сказал Сиз и понюхал: из леса доносилась свежая,
чистая прохлада, густо-густо настоянная на сосновой хвое.
Кое-кто уже и забыл, как два года тому назад тянуло из пущи тяжёлым дымом. Было,
было такое, лучше не вспоминать! Стоусы, маленькие и взрослые, толпами ходили в лес,
собирали грузди и опенки. Вот, бывало, разгребает кто-то хворостиной, разворошит груду
листьев, ведь опенки очень любят прятаться под сухим дубовым листом, и вот — какая-то
колода внизу, чёрная, обугленная…
Стоусы с немым страхом отходили прочь, искали чистых полян, но где-то снова
натыкались на обугленную колоду, присыпанную листьями.
— Эх! — сказал Сиз, отгоняя недобрые воспоминания; такая благодать стоит под
звёздами, а ему приходит на память чёрт знает что!
Уж лучше вспомнить, как он блуждал недавно за Кабаньей речкой, утомился, сел,
усталый, в тени под деревом. Вытащил табак, кашлянул, оглянулся. Смотри, что-то очень
знакомое место! Вот же! Вот тут они залегли тогда с Чубликом, притаились, а из пещер
выходили полки, разворачивались…
Сиз выжег трубку и пошёл открывать ворота. Потом рукавом протёр медную табличку,
подышал на неё, старинные буквы ещё сильнее засверкали, и луна тоже загляделась на
красноречивое объявление:
ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНЫЙ МУЗЕЙ СВЕТЛЯЧКОВ

ДОКТОРА ТРУТОВЕДЕНИЯ И ЛИЧИНКОВЕДЕНИЯ
СИЗА XII СТОУСА.
ВХОД БЕСПЛАТНЫЙ!
ОТКРЫТО ТОЛЬКО НОЧЬЮ.
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!

А внизу было дописано: «Заходите только королевским шагом. Оп-ля-ля!». Сейчас он
постоял в дверях, открыл подземный музей и тут услышал на лестницах чьи-то шаги. От
озера шло двое: Вертутий и маленький, но очень степенный триусик лет семи-восьми. Ага!
Это Вертутий вёл своего младшего внука. Но посмотрите: он как две капли воды был похож
на Чублика! Такой же белоголовый, такой же сдержанный взгляд из-под бровей и такое же
любопытство ко всему.
— Мармусия! — закричал в гостиную Сиз. — Открывайте все залы и галереи, мы
встречаем самых дорогих гостей! И не забудьте поставить нам три чашечки кофе коро-хоро!
Перед тем как зайти в дом, Сиз ещё раз глянул на тёмный лес, и сердце у него аж
стиснулось от радости: вот оно, началось! Весь лес, вся его мягкая, мохнатая, влажная
темнота светилась, горела, переливалась сине-белыми, голубыми, зеленоватыми светлячками.
Да, да, началась пора светлячков!
Сейчас в лесу куда не ступи — чудо! Каждая гнилушка, каждый корешок, хворостинка
горит, шевелится, сияет в темноте.
Этой ночью обязательно туда — в лес! Осмотреть быстренько музей и все вместе, —
Мармусия, Вертутий, внук его и Сиз, — поспешат в залитый сиянием лес.
Полные корзинки насобирают светлячков — для музея, для всех стоусов; пусть в
каждом доме светит маленькое чудо ночи: живой тёплый огонёк, который расцветает в лесу
только на добрую погоду и всем, кто подержит его в руках, приносит счастье.
1977–1978 гг.

--">