Варвара Николаевна Еналь - Земля будет принадлежать нам.

дождливую пору обувались в некое подобие башмаков, вырезанное из дерева. Таис пробовала напялить на себя такие – их принесла померить девочка Амалика, – но не смогла сделать и десятка шагов. Грубые башмаки нещадно терли у щиколоток, хлопали по пяткам и сидели на ногах неудобными тяжелыми гирьками. Иными словами – слезы, а не башмаки.

Поэтому кроссовки, в которых Таис улетела со станции, она берегла как зеницу ока. Надевала только в прохладные, дождливые дни – и такие, оказывается, случались на жарком острове нелегалов. А в остальное время привыкала ходить босиком, как и прочие жители деревни.

Вот и сейчас, в ожидании Федора, она переминалась с ноги на ногу, морщилась, шепотом ругалась, но терпела. А что делать?

Можно было бы, конечно, и не ждать. Уйти в теплый дом, устроиться в плетеном кресле у печки, прикрыть колени шерстяным клетчатым пледом, который ей выдали еще тогда, когда они плыли на субмарине, не умеющей погружаться на глубину.

Но тогда тревога и беспокойство съедят совсем. Просто слопают изнутри, и ни о каком покое не будет и речи. На самом деле Таис очень переживала, даже больше, чем когда-то на станции. Может, потому, что теперь слишком хорошо сознавала, как ей дорог Федор?

Океан был опасен, настолько опасен, что никто в деревне – ни один старый рыбак, ни одна ведунья – не мог предсказать его настроение. Будет ласковое солнце или обрушится жаркий душный ветер, поднимающий волны и бросающий их на неприступные скалы? Наплывут ночью тучи, нависающие над самой водой и заставляющие океан подниматься и громко и грозно дышать холодной влагой, или до утра будет сиять луна, оставляющая на спокойной воде серебристые дорожки?

Никто не мог предсказывать погоду, потому что погода на Нелегальном была непредсказуемой.

И поэтому Таис ближе к утру выходила на огибающий скалу деревянный мостик и стояла, ожидая, когда же приплывут лодки. С рассветом к ней присоединялась и Надя, которая точно так же переживала за Григория. Йомен все-таки умудрился их поженить и теперь требовал вернуть долг пять жемчужин. Половину Григорий уже отдал. Оказалось, около острова этого добра полным-полно и любой вихрастый быстроногий мальчишка в деревне умел добывать заветные раковины с беленькими сокровищами.

И Григорий с Федором в погожие дни уже не раз ныряли за жемчугом и хоть не всегда возвращались с добычей, но все-таки кое-что находили. Григорий с Надей жили на верхнем этаже домика, том самом, что выходил на деревенскую улицу. Там тоже была маленькая печка, которую нужно было топить хворостом. А собирать его приходилось в диких лесных зарослях, покрывавших склоны высоких холмов.

Добыча дров, как и ловля рыбы, считалась мужским занятием, ибо лесные заросли таили множество опасностей. Мерзкие ядовитые насекомые, странные растения, обвивавшиеся вокруг ног и втыкавшие в тело ядовитые шипы, опасные звери, от которых даже на деревьях не было спасения.

Хуже всего оказались здешние обезьяны – белые крикливые твари с крепкими когтями и длинными хвостами. От них никому не было покоя. Нападали эти животные целой стаей и, как рассказывала Амалика, не брезговали человеческим мясом.

– Но в основном они любят нашу еду и наши вещи. Все, что найдут у человека, – все отберут, – говорила девочка.

Вот поэтому за дровами Григорий и Федор ходили, вооружившись лазерными мечами. Их оружие жителям деревни казалось настоящим сокровищем, да таковым оно и было. Ведь деревенские мужчины воевали палками с железными наконечниками, которые назывались копьями. У некоторых были луки и стрелы.

Четыре недели на небольшом скалистом острове полностью поменяли мировоззрение Таис. И если раньше она презирала роботов и чуралась их помощи, то теперь с удовольствием завела бы себе лона-12. Да и против пятнадцатого тоже бы не возражала.

Ибо жизнь у нелегалов оказалась сплошной тяжелой работой, эффективность которой была настолько низкой, что приходилось трудиться, трудиться и трудиться каждый день. Огород требовал поливки, и это значило, что по полдня они с Надей таскали глиняные кувшины с водой из ручья и выливали ее на длинные грядки, где поднимались ростки картофеля, моркови и бобов. А еще дальше, за огородом, ближе к темной стене леса, лежало заросшее травой поле, на котором нужно было посеять пшеницу и кукурузу.

Только на то, чтобы вспахать поле, все еще не хватало времени. Григорий и Федор почти каждую ночь, если не было дождя и бури, уходили --">