Павел Львович Калмыков - Королятник, или потусторонним вход воспрещен

разглядывала хвост и удивлялась.

Как в Школе разыгралась война из-за молочного киселя (одни его любили, а другие ненавидели) и какие кипели бои на суше и на Море. И как кисельники выкрали у врагов близнеца Ветю, а подсунули своего разведчика близнеца Фидю. Как в решающем сражении кисельников разгромили, и лишь Журиг со знаменем взобрался по водосточной трубе на самую крышу, и никто не мог его достать… А он смотрел, как по небу плывут простоквашные облака, видел вдали колючие башни Дазборга и думал, что это защита от драконов…

Кстати, о драконах.

Как известно, драконы — эти огнедышащие чудеса-юдеса — часто неосторожны с огнем, и возникают пожары. Известные изобретатели в уме Долговязый Доля и Крижа Крокодил предложили для борьбы с пожарами вывести чудо-юдо огнедышащее. И назвать его Огнедушитель.

Драконы вылупляются из каменных яиц. Высиживает яйцо папа. Мам у них не бывает. Свежевылупившиеся дракончики очень милы: чешуя серебрится, а перепончатые крылышки похожи на прозрачный зонтик.

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

Песня, которую пел один трехголовый дракон (на три голоса)

Как можно одной головой обходиться?

Кто скажет, что можно, тому вы не верьте.

Отрубит случайно какой-нибудь рыцарь,

И будешь ходить безголовым до смерти.

Припев:

И мы повторять не устанем слова:

Одна голова — это не голова!

Не слушайте всяких там, слушайте нас:

Одна — ерунда, а вот три — в самый раз!

Дракон трехголовый — в три раза храбрее

(Поскольку бояться в три раза стыднее),

Жует и глотает в три раза быстрее.

И — самое главное — втрое умнее!

Припев:

Одна — всех мудрее и любит ромашки,

Другая — глупа, но стихи сочиняет…

Допустим, две спят или режутся в шашки,

А третья — дежурит, покой охраняет.

Припев:

Поэтому мы повторяем слова… и т. д.,

Глава последняя 30, переходящая в Эпилог

Большие события начинаются с маленьких событий. В Тании случился очередной переворот. Событие маленькое. Но к власти на этот раз пришел маршал, который раньше верно служил всем королям, а теперь сам решил покоролевствовать.

— Уж я наведу порядок в Тании! — грозился он.

И начал с того, что все каменные дома переоборудовал в тюрьмы, чтобы сажать недовольных. Очень скоро все недовольные сидели по тюрьмам, а которые не сидели — притворялись довольными.

— Я навел порядок в Тании! — хвастался маршал. — И на всей Бланеде наведу! И начну со Здраны! Мы тут нищенствуем, а они там второй год в мире да покое богатеют! По какому праву?!

И объявил Здране войну.

Здрана давно следила за маршалом и к войне была готова, да уж больно не хотелось воевать. Но напрасно Министр Мира и сам Глава Правительства пытались договориться с королем-маршалом, предлагали ему большой откуп, только бы отложить войну.

— Я не дипломат, я военный, — отрубил маршал. — Сказал «война», значит, война! Все ваши богатства скоро и так будут моими.

Профессору Ифанофу приснился страшный сон. Ему снилось, что понаехали короли и разобрали своих детей. И дворец снова оказался заброшен. И вода ручья понемногу размывает запруду, и дорожки парка зарастают травой и кустами, и джунгли постепенно переползают со второго этажа на первый. И среди этой заброшенности бродит плачущее привидение — сам Ифаноф… Профессор проснулся с болью в сердце и сказал:

— Ну ладно, сон. А если вещий?

А короли действительно съезжались в Дазборг. Их сразу принимал Глава Правительства Здраны.

— Я бы вам помог, о чем разговор, — сказал король Избании Фазя Девятый, стесняясь посмотреть Главе Правительства в глаза. — Да только я сам с Врандзией воюю. Я приехал Надаженьку из Школы забрать. Временно, пока вы с Танией не справитесь…

— Я бы, конечно, за вас заступился, — заверил Главу Правительства король Врандзии Зерёша Четвертый. — Но, сами видите, третий год с Избанией сражаюсь. Все войска заняты, ни полка свободного…

— Да, да, я понимаю, — кивал Глава Правительства. — Если вы за принцем Мижей, так не стесняйтесь. Не один вы, все принцев забирают…

В школьном дворце стоял необыкновенный шум: по палатам с ремнем в руке гонялся за сыном Гольгин отец.

— Не поеду! — кричал Гольга, кидая в отца стулья, загораживаясь кроватями. (Нехорошо в отца кидаться стульями, так ведь и за принцем неприлично с ремнем --">